П Сладкопевцев - Древние палестинские обители и прославившие их святые подвижники

Поступив в монастырь, Дорофей предал всего себя в совершенное послушание святым старцам Сериду, Варсонофию и Иоанну. Без малейшего замедления или ропота он исполнял всякое их слово, никогда не позволяя себе рассуждать; не скрывал от них ни одного самого незначительного помысла, не делал без их совета ни одного самого простого дела и до такой степени умер собственному суждению, что не верил себе в самых неоспоримых истинах и даже доброму помыслу, возникавшему в его душе, и тогда только утверждался, когда принимал его как бы вновь от своего наставника, которому прежде поверял его. «Когда я был в общежитии, – говорит о себе преподобный Дорофей, – я открывал все свои помыслы старцу авве Иоанну и никогда не решался сделать что-либо без его совета. Иногда помысл говорил мне: не то же ли самое скажет тебе старец? А я отвечал помыслу: анафема тебе, и рассуждению твоему, и разуму твоему, и мудрованию твоему, и ведению твоему! Ибо что ты знаешь, то знаешь от демонов. Итак, я шел и вопрошал старца. И случалось иногда, что он отвечал мне то самое, что у меня было на уме. Тогда помысл говорил мне: ну что же, видишь, это то самое, что и я говорил тебе, не напрасно ли беспокоил ты старца? А я отвечал помыслу: теперь оно хорошо, теперь оно от Духа Святого; твое же внушение лукаво, от демонов, и было делом страстного состояния души. Итак, никогда не попускал я себе повиноваться своему помыслу, не вопросив старца». В другом месте Дорофей говорит еще: «Когда помысл говорил мне о солнце, что это солнце, или о тьме, что это тьма, я не верил ему, ибо нет ничего тяжелее, как верить своим мнениям» (Поучение 9). Начав о Господе труд подвижничества, преподобный Дорофей с усилием понуждал себя к иноческим подвигам и добродетелям, поощряя себя в этом случае такими словами: «Если столько любви, столько горячности было у меня для внешней мудрости, так что от всего прочего был я свободен и привык к одному, тем более должно быть при обучении добродетели», – и тем я укреплялся в трудных подвигах иноческих. Видя ревность к подвигам иноческим молодого подвижника, преподобный Серид назначил ему послушание – принимать странников и служить больным в больнице, устроенной на иждивение его брата. С каким старанием, с какою любовью Дорофей проходил это послушание, показывают собственные слова его. «В то время я только что встал от тяжкой болезни. И вот бывало приходят странники вечером – я проводил с ними вечер; а там погонщики верблюдов – и им приготовлял я нужное; много раз случалось, что, когда уходил я спать, встречалась другая нужда и меня будили, а затем приближался час бдения. Едва только я засыпал, как уже будил меня канонарх, но от труда или от болезни я был в изнеможении, и сон опять овладевал мною так, что, расслабленный от жара, я не помнил сам себя и отвечал ему [канонарху] сквозь сон: “Хорошо, господин, Бог да помянет любовь твою и да наградит тебя; ты приказал, я приду, господин”. Потом, когда он уходил, я опять засыпал и очень скорбел, что опаздывал идти в церковь». Чтобы и в таких случаях быть точным по отношению к церковной службе, надобно было Дорофею бороться с природою, и молодой подвижник упросил двух братий – одного, чтобы будил его к службе, другого – чтобы не позволял ему дремать во время бдения. «И поверьте мне, – присовокупляет он, – я так уважал их, как бы от них зависело мое спасение» (Поучение 11). С таким же терпением и смирением исполнял преподобный Дорофей и другое послушание, назначенное ему игуменом, – принимать исповедь новоначальных, выслушивать их тайные помыслы и сомнения; ему казалось, что они только по простоте своей или даже ради насмешки доверяют тайные помыслы свои человеку столь неопытному, каким он себя считал (Поучение 11).

Прп. Дорофей. Тзортзи (Зорзис) Фука .

Фреска монастыря Дионисиат. Афон. 1547 г .

Преподобный Дорофей развил в себе глубокое чувство смирения; всегда обвинял самого себя, особенно при каких-нибудь случаях и столкновениях с братиями; недостатки ближних старался покрывать любовью и проступки их в отношении себя приписывать искушению или незлонамеренной простоте. Так, в 4-м поучении своем преподобный Дорофей приводит несколько примеров, из которых видно, что он, будучи сильно оскорбляем, терпеливо переносил оскорбления и, проведя, как сам говорит, в общежитии девять лет, никому не сказал во все это время оскорбительного слова. «Однажды, – рассказывает в одном поучении своем сам Дорофей, – один брат, идя вслед за мною от больницы до самой церкви, поносил меня, а я шел впереди него, не говоря ни слова. Когда же авва узнал это, не знаю, кто сказал ему о сем, и хотел наказать брата, я пошел и пал ему в ноги, говоря: “Ради Господа не наказывай его, я согрешил, брат нисколько не виноват”. И другой также, по искушению ли или от простоты, Бог знает почему, немалое время каждую ночь пускал свою воду над моею головою, так что и самая постель моя бывала омочена ею. Также и некоторые другие из братий приходили ежедневно и вытрясали свои подстилки перед моей кельей, и я видел, что множество блох набиралось в моей келье, так что я не в силах был истребить их, ибо они были бесчисленны от жары. Потом, когда я ложился спать, все они собирались на меня, и я засыпал только от сильного утомления; когда же вставал от сна, находил, что все тело мое было изъедено; однако же я никогда не сказал кому-нибудь из них: “Не делай этого” или “Зачем ты делаешь?”» (Поучение 4).