Петр Колоницкий: Мораль и религия

Словом, с молоком матери человек учится соблюдать в первую очередь требования реальной жизни, а потом уж внушенные ему предписания несуществующего бога, и то лишь в той мере, в какой эти предписания можно совместить с требованиями реальной жизни. Каким бы глубоко верующим человек ни был, но и он, вопреки своим религиозным убеждениям, согласует свои поступки прежде всего с тем, чтó необходимо для реальной жизни, а потом уж думает о вымышленном царствии небесном. Надежды на царствие небесное способны лишь мешать и действительно мешают человеку в его земных делах, поскольку они отвлекают от этих дел, но они не могут заставить его не соблюдать тех требований, которые ставит перед ним жизнь, человек не может не выполнять тех правил поведения, которые возникают на основе этих требований.

Религиозные заповеди тоже не продиктованы свыше, а сформулированы на основе реальных взаимоотношений между людьми. От имени бога говорят люди. В нормах религиозной морали легко обнаружить самые обыкновенные, земные интересы людей и именно интересы господствующих эксплуататорских классов, которые от имени бога, через якобы богом продиктованные заповеди и наставления излагают свою собственную волю, прикрывают ими сугубо земное, классовое содержание своей морали.

Правда, это вовсе не значит, что религия со всеми своими заповедями и наставлениями является преднамеренным вымыслом. Она возникла стихийно, независимо от воли людей. Однако религия в силу самой своей сущности, в силу тех причин, которые ее породили, легко ставится на службу эксплуататорам, легко поддается приспособлению к их эксплуататорским интересам.

Религия, вера в бога порождена бессилием людей в борьбе с господствующими над ними стихийными силами внешнего мира, в частности бессилием эксплуатируемых в борьбе с эксплуататорами. Иначе говоря, главной причиной религии классового, эксплуататорского общества является чувство придавленности, беспомощности, безысходности. Все религиозное мировоззрение есть плод отчаяния и разочарования в попытках что-либо изменить в жизни, чего-либо добиться. Поэтому и вся мораль, вытекающая из этого мировоззрения, — мораль примирения с тем, что есть, мораль покорения судьбе, какой бы тяжелой она ни была, то есть это такая мораль, которая выгодна господствующим, эксплуататорским классам, ибо она внушает трудящимся мысль о бесполезности борьбы за лучшее будущее на земле, воспитывает их в духе рабской покорности своим хозяевам. Конечно, в религиозные представления и вытекающие из них нормы морали господствующими эксплуататорскими классами с помощью отцов церкви вносились те или иные изменения и дополнения. Но дело не столько в этих изменениях и дополнениях, сколько в самой сущности религии, на которой лежит неизгладимая печать тех причин, которые ее породили.

Выходит, даже нормы религиозной морали не предписаны свыше, а порождены условиями бытия, возникли из условий повседневной жизни людей. В сознании человека нет ничего, что не было бы отражением окружающих условий, окружающего мира. Это отражение может быть правдивым, каковым является наука, а может быть искаженным, каковым является религия, но обязательно отражением, достоверной или извращенной копией реального мира, реальной жизни.

Поэтому человек со всем своим сознанием, включая и его религиозные представления, — продукт окружающего мира, в частности тех общественных условий и отношений, в которых он живет. Человек живет и действует не по правилам, продиктованным свыше, данным ему от бога, а по тем правилам, которые сами собой сложились в ходе общественной жизни. Именно этим объясняется тот факт, что люди в своих поступках руководствуются не небесными, а земными предписаниями. В реальной, практической жизни суд людской даже для наиболее религиозного человека является куда более авторитетным и действенным, чем суд божий. Как бы ни были ужасны кары господни, но раз их никто никогда не испытывал и не испытывает, то с их угрозой иногда практически мало считаются даже те, кто твердо верит в бога. Мораль, или нравственность, как и все на свете, может держаться и держится на реальной, а не мифической основе. Все ее нормы и правила поведения основаны на ответственности не перед вымышленным, несуществующим богом, а на ответственности перед обществом, перед людьми.

Еще французский материалист XVIII века Гольбах писал: «Самые религиозные люди часто оказывают бóльшее уважение к лакею, чем к богу. Иной человек, твердо верящий, что бог все видит, все знает и всюду незримо присутствует, позволяет себе наедине такие поступки, на которые он никогда не решился бы в присутствии последнего из смертных» («Письма к Евгении. Здравый смысл», издательство АН СССР, 1956 г., стр. 364).