Джон Спонг - Иисус для неверующих. Основатель христианства без мифов, легенд и церковных доктрин

Действительность, однако, заключается в том, что чем больше мы скатываемся в трайбализм, тем более наша жизнь наполняется ненавистью и, как прямое следствие, тем менее человечными становимся мы сами. Во времена межплеменных конфликтов естественные инстинкты выживания берут верх и обрушиваются на наших врагов. Когда есть общий враг, наша ненависть неизменно направлена вовне. Создаются политические коалиции, усиливающие племенные страхи и указывающие на ненавистных противников. Гитлер пришел к власти, вновь пробудив скрытую враждебность немцев к евреям и сделав ее официальной политикой нацизма. В Америке политики нередко одерживали победы, играя на расовых или сексуальных страхах, объединяющих людей против видимого общего врага. Поражение врага – наше выживание. Победа врага – наша гибель. Племенные барьеры всегда поднимают ненависть, предубеждения и инстинкты самосохранения на новый уровень. Этот племенной менталитет, возможно, сыграл свою роль в нашей борьбе за жизнь в ходе эволюции, но если его не побороть, нам никогда не выйти на более высокий уровень гуманности.

Настоящим человеком не стать, если ты объят ненавистью ко всем, кто грозит твоему выживанию. В последние годы появление террористов-смертников сделало этот менталитет до ужаса очевидным. Полнота человечности всегда оказывается жертвой племенной потребности выжить и трайбалистского мышления, с незапамятных времен ставшего частью человеческой натуры. Но если цель Иисуса состояла и состоит в том, чтобы принести нам жизнь в избытке, нам следует понять: этой цели никогда не достичь, пока мы не отбросим наш племенной менталитет и племенные страхи. Видеть в Иисусе воплощение теистического божества, изначально бывшее Богом отдельного племени, – так проблему не решить. В каждой религиозной системе каждого народа, а также в их представлении о Боге своего племени слишком много того, что распаляет межплеменную вражду.

Ненависть между народами принижает человеческий облик своих жертв. В этом ее цель. Но она принижает и человечность тех, от кого исходит. Последнее осознают нечасто. В той мере, в которой теистические религиозные системы выражают менталитет своего племени, – а это относится к ним всем, – ни одна религия, в конечном счете, не служит на благо человечеству. Это верно и для Иисуса, облеченного властью теистической религии, и для любого другого.

Пропаганда всегда склонна лишать врагов человеческого облика

Этот племенной Бог Израиля все еще жил и здравствовал в еврейском мире I века нашей эры – в мире, где жил Иисус из Назарета. Поэтому кажется неизбежным, что Иисус, совершенный человек, противостал этому племенному менталитету. И в стремлении понять, что же такого было в Иисусе, отчего ученики поверили, будто в нем они встретили преображающее присутствие Бога, мы приходим к нашей первой задаче: выяснить, как он относился к племенному менталитету и как дал веление ученикам выйти за рамки национальных границ навстречу совершенной человечности, столь ярко просиявшей в его собственной жизни.

Племенные границы, которым противостоял Иисус, совпадали с чисто человеческой «линией разлома», сформировавшей еврейское мировоззрение. Евреи делили весь мир на «нас», то есть жителей их небольшой страны, – и «их», неевреев, язычников. Каждый еврей четко осознавал эту грань. Евреи были «избранным народом» Бога, тогда как язычники – нет. Евреи не сомневались, что им известна воля Бога, ибо сам Бог даровал им Тору на горе Синай и научил, как им жить и как ему правильно поклоняться. Угождать этому теистическому Богу – значило снискать его расположение, помощь и защиту, чему, собственно, и служили все племенные божества. У язычников, с другой стороны, не было ни Торы, ни законов, ни знания Божией воли. Поэтому их считали людьми нечистыми, необрезанными и не соблюдающими кашрут. Евреи не ели с язычниками. Евреи не вступали с язычниками в брак. Евреи старались даже не общаться с язычниками. Вот такие племенные границы отмечали жизнь евреев в дни Иисуса. Вопрос: как достичь совершенной человечности, если отвергать всех неевреев? Такая дилемма сложилась в еврейском мире I века нашей эры, и перед такой дилеммой оказался человек Иисус.

Наша задача в таком случае состоит в том, чтобы проследить в евангельской традиции отголоски той преобразующей силы, которую Иисус сделал явной и видимой. Эти отголоски, как мы вскоре обнаружим, образуют последовательный портрет, который указывает на власть, присутствовавшую в жизни Иисуса – власть, которую люди затем начали отождествлять с Богом.