Сборник статей - Великий князь Константин Николаевич и Русский Иерусалим - к 150-летию основания

«Мои иерусалимские дела получили энергичную и неожиданную развязку, какую умеет устраивать Головнин в некоторых ситуациях. Это было сюрпризом даже для меня самого, поскольку я считал, что мы ожидаем мнения великого князя Константина, который только что приехал. Вовсе нет: накануне приезда великого князя Головнин все уладил с князем Горчаковым. Наш комитет распущен и заменен специальной комиссией при Азиатском департаменте, где я буду президентом (по форме), В ее состав войду я, Игнатьев и представитель Синода. Таким образом Кривошеин устраняется, т. к. дела и деньги переходят в Азиатский департамент. У всякой вещи есть своя положительная и отрицательная сторона, и в целом такое решение можно считать удовлетворительным, поскольку Игнатьев и Стремоухов выглядят очень расположенными к делу и ко мне. То, чего я опасался – это поглощение моих дел Синодом и клерикальное влияние.

Император очень милостиво и довольно раздал награды по Иерусалимскому делу. Эппингер получил орден Св. Анны на шею и разовое пособие в 800 руб., все остальные кресты и подарки. Надеюсь, все будут довольны. Меня император наградил лентой Св. Анны, а Петерса – Св. Станиславом. Итак можешь поздравить меня к Пасхе с монаршею милостью» [71].

Интересна реакция на эти известия отца Бориса Павловича, опытного и уже кончившего свой век чиновника. «Это настоящий триумф для тебя, мой дорогой друг: не назначение президентом, а то что комитет теперь стал частью Министерства иностранных дел, это очевидное доказательство того, что Премьер-министр, который находился в открытой оппозиции к работам, которые ты предпринял и счастливо окончил, настолько сменил свое мнение, что присоединил эти учреждения к азиатскому департаменту. Для тебя это полный успех и мне кажется, что теперь он должен прямо или косвенно принять сторону в пользу поддержки данных учреждений на уровне, приличном для нашей великой страны, и защищать их от всяких недоброжелательных нападок. С этой точки зрения это очень хорошо, но будет ли у твоих новых соратников усердие, священный пыл, чтобы завершить твое начинание? Вот в чем вопрос» [72]. Вероятно, судьба Палестинского комитета действительно решилась между двумя министрами без участия императора, великого князя Константина Николаевича и Б.П. Мансурова.

Так завершилась эпоха «Иерусалимского проекта». Из всех, кто был причастен к его появлению на свет, если не считать А.М. Горчакова, который практически не интересовался Иерусалимом, через пять лет «при деле» остался один Борис Павлович Мансуров. Его соработниками были теперь новые люди со своими собственными интересами и взглядами на задачи Русских построек в Святом Граде. Но и само дело сильно изменилось: перестав быть императорским, оно стало министерским, что не могло не отразиться и на судьбе Русских построек, и на судьбе самого Б.П. Мансурова.

В заключение нужно сказать, что желание Бориса Павловича осесть в Петербурге, высказанное им в письме к жене в 1860 г., исполнилось очень быстро. Прошло двадцать лет, прежде чем он смог вновь выбраться в последний уже раз в Святую Землю. Эта поездка совершилась в 1885 г. и принадлежит к другому периоду в существовании Русских построек, связанному с деятельностью другого великого князя Сергия Александровича, возглавившего созданное в 1882 г. в Петербурге Православное Палестинское Общество, которое, таким образом, вернуло русской деятельности в Палестине прежний императорский статус.

История строительства паломнических учреждений, церквей и монастырей в Иерусалиме и вообще в Святой земле теснейшим образом связана с российской политикой в этом регионе, а стилевые особенности этих построек напрямую зависели от вкусов и пристрастий заказчиков этих сооружений, которые являлись первыми лицами государства или высокопоставленными чиновниками и священнослужителями, осуществлявшими руководство русскими учреждениями. Таким образом, невозможно рассматривать историю формирования архитектуры Русской Палестины, не учитывая тех изменений, которые происходили в русско-палестинских отношениях, тех процессов, которые оказали влияние на строительство. Как необходимо учитывать и те изменения, которые происходили в российской культурной политике, смену культурной парадигмы, которая также не могла не повлиять на русскую архитектуру в Палестине.