Татьяна Терещенко - Симфония по творениям преподобных оптинских старцев. Том II. П–Я

Пишешь ты, что живешь во всяком нерадении и много грешишь, а покаяния не имеешь, других осуждаешь; поэтому ты еще не ощутила того в чувстве сердца, что ты грешна, а только языком произносишь это слово. Постарайся в чувстве сердца иметь себя грешной, от этого стяжешь и смирение, не станешь других судить, а паче не подлежащих твоему суду, стяжешь и покаяние с умилением (прп. Макарий, 20).

Взывая к Богу с покаянием о грехах своих, нельзя опасаться впасть в прелесть, но мысль, будто бы этим делаю одолжение Богу, должно отвергать и далеко отгонять от себя. Кающийся грешник смеет ли когда об этом подумать, когда он ищет и ожидает милости от Бога, подобно мытарю, блудному сыну и блуднице? Они смиренно были проникнуты чувством своей греховности, не смели даже и очей возвести на небо или нарещись сыном, и в таком положении Господь призрел на них и даровал им прощение грехов их (прп. Макарий, 20).

Надо опасаться предаваться беспечности греховной в надежде покаяния – это то же, что и отчаяние (прп. Макарий, 20).

Что ни думай, что ни толкуй, а смерти не миновать и Суда Божия не избежать, на котором воздастся каждому по делам его. Поэтому хорошо заблаговременно опомниться и взяться за настоящий разум. Евангельское учение начинается и заканчивается словами: «Покайтесь! – Я пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию (Мф. 9,13). Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас; возьмите иго Мое на себя и научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим (Мф. 11, 28–29). Призывает Господь тру задающихся в борьбе со страстями и обремененных грехами и обещает успокоить их через искреннее покаяние и истинное смирение (прп. Амвросий, 1).

N… беспокоят религиозные вопросы, подобные сему: виноват ли Иуда, потому что послужил орудием… Но ведь Иуду орудием предательства избрал сатана, заметив в нем сильную страсть сребролюбия. Христом же Спасителем он вчинен был в число избранных 12 апостолов, и наравне с ними он наделен был всеми благодатными дарованиями, три года был наставляем Спасителем на всякую истину, а на Тайной вечери и прямо был обличен, что один из вас предаст Меня (Мф. 26,21). Но Иуда и тогда не оставил злого своего намерения. Как же после всего этого он не виноват? Кроме этого, многие святые утверждают, что и Иуда получил бы прощение, если бы решился приносить покаяние подобно верховному апостолу Петру, трижды отрекшемуся Христа, но через покаяние получившему не только прощение своего греха, но и прежнее апостольское достоинство. Впрочем, по слову Иоанна Лествичника, бедственно испытывать непостижимые судьбы Божии, и кто на это дерзает, в том обличается недостаток смирения и противное свойство, т. е. горделивость. Евангелие тем начинает и оканчивается: «Покайтесь!» А мы ленимся приносить покаяние и вместо этого беремся исследовать, что выше нас и что от нас совсем не требуется (прп. Амвросий, 1).

Если кто из них захочет покаяться, то вместе с покаянием должен понести и скорби как наказание за согрешение. Ежели, по слову Писания, много скорбей у праведных (Пс. 33, 20), то кольми паче много наказаний грешному (Пс. 31, 10). Потому-то и читаем в Слове Божием: многими скорбями надлежит нам войти в Царствие Божие (Деян. 14,22). А почему? Это объясняет апостол, говоря так: от скорби происходит терпение, от терпения опытность, от опытности надежда, а надежда не постыжает (Рим. 5, 3–5) (прп. Амвросий, 3, ч. 1).

Всякий, хоть и маленький, грешок надо записывать, как вспомнишь, а после каяться. От того некоторые долго не умирают, что задерживает какой-нибудь нераскаянный грех, а как покаются, так облегчаются. У нас (в Оптиной) была на скотном дворе скотница в чахотке, у которой были три греха забыты, и ей представлялось, будто кошки ее царапают, то девка давит, а как покаялась, так и умерла. Еще в скиту был рясофорный монах больной; ему все казалось, будто за ним кто-то лежит, и никак не мог припомнить греха. В продолжение недели вспомнил грех и, как покаялся, так и умер. Непременно нужно грехи записывать, как вспомнишь, а то мы все откладываем: то грех мал, то стыдно сказать или после скажу, а придем каяться – и нечего сказать (прп. Амвросий, 4).

Пишешь: «Простите мне, что я ничего вам радостного не пишу: все грехи да немощи; ни разу не утешу вас в исправлении каком-либо». Пиши о немощах своих, этим ты меня более всего утешишь. Какие-либо высокие исправления не твоей меры; покаяние же выше всего и нужнее всего для всякого человека и утешительнее для других, нежели поведания о мнимых собственных добродетелях (прп. Амвросий, 3, ч. 3).