Андрей Кураев - «Мастер и Маргарита» - За Христа или против? 3-е издание

На философском языке сюжет «Мастера и Маргариты» изложил Н. А. Бердяев. По его мысли, именно из неизмеримого могущества зла в мире следует бытие Бога. Ведь если зла так много и тем не менее встречаются редкие островки света – значит, есть что-то, не позволяющее «тайфуну зла» переломить «тростники добра». Есть какая-то более могущественная сила, которая не позволяет океанскому прибою размыть прибрежные пески. У сил добра, столь редких в мире сем, есть тайный стратегический резерв – в мире Ином. Небесконечность могущества зла есть доказательство бытия Бога…

«Обращаясь к русскому человеку, сильно прополосканному в разных щелочных растворах материализма (но вследствие этого особенно чуткому к высшей действительности), и думая о всяком человеке, Булгаков советует не забывать святых слов, оканчивающихся: “…и избави нас от лукавого…” С шекспировским блеском его книга открывает подлинную ситуацию человека, еще находящегося в области Понтия Пилата» (архиеп. Иоанн Шаховской) 92.

Булгаковский роман – это провокация.

Но и сам Христос провокативен.

Провокация Его в том, что Он разрешает воспринимать Себя совершенно по-разному, не спеша изобильно творимыми чудесами доказывать Свой божественный статус.

На Христа можно смотреть по-разному. Можно смотреть глазами апостола Иоанна, а можно – глазами Иуды…

В конце 1950-х годов, в то время, которое газеты называют «хрущевской оттепелью», появилась волна мемуаров классиков советской культуры. Появились первые сведения о людях, погибших в лагерях, арестованных, гонимых, в том числе о выдающихся ученых, поэтах, писателях. И тогда те, кто процветали и получали сталинские премии и ордена, ринулись защищать свой успех, который стал выглядеть весьма скандальным на фоне трагедий их репрессированных коллег: «Ну что вы, я дружил с теми, кто был в ГУЛАГе, я даже пробовал их защищать… Ну и что же, что мне пришлось написать в “Правде” статью против этого моего друга… При этом я сколько мог старался его защищать… От меня требовали написать, будто он агент японской разведки, а я ограничился тем, что написал, что он глубоко заблуждается… Да я сам чудом избежал ареста! Я так мужественно его защищал, что даже премию только второй степени получил, хотя по своим талантам заслуживал первой!..» 93

И вот тогда в неподцензурной, так называемой самиздатской литературе появилась ехидная эпиграмма:

Видно, совесть у предателей чиста.

Среди них бывают тоже чудо-юды.

Снова вышла биография Христа

В популярном изложении Иуды…

Итак, можно разными глазами смотреть на Христа. Есть взгляд Иуды на Христа.

А есть взгляд Понтия Пилата – он прекрасно представлен в «Мастере и Маргарите».

Беседа Понтия Пилата и Христа – как бы очная ставка всей древней языческой мудрости и нового Евангелия. Мудрая языческая империя одряхлела уже настолько, что ее лучшие ученые провозгласили как итог своих исканий: человек ничего не может познать. Таков итоговый вывод философии тех времен, философии скептицизма и релятивизма: достоверно познать ничего нельзя, ничего человеку не удается узнать подлинного о мире или о себе самом; философы уже доказали немощь человеческого ума, относительность всех наших представлений…

И вот – Понтий Пилат, образованный человек, знакомый с сатирической литературой античности, с ее издевками над народной мифологией («Впрочем, да простят нам боги и герои за то, что мы столько наговорили о делах божественных (Геродот. История. 2, 45)). Он и сам не очень-то верит в мифы 94.

Он политик, он живет этим миром. И при встрече с Иисусом он уже выяснил главное: Иисус не бунтарь, империи со стороны Галилеянина ничто не угрожает (хотя тут Пилат ошибся: этот тихий Проповедник Своей проповедью перевернет судьбу всей империи), так что и говорить-то с Ним особенно не о чем… И вдруг, уже уходя, у порога, Пилат слышит слова Христа: « Я на то пришел в мир, чтобы свидетельствовать о истине » (Ин. 18:37).

Слова Христа шокируют Понтия Пилата и даже оскорбляют: ну кто Ты такой, чтобы так дерзко претендовать на знание непостижимой истины?! Ты бы лучше почитал наших философов, они бы Тебе объяснили, что истину не может знать никто… Какой-то странствующий плотник из Галилеи заявляет, что Он пришел учить истине! Пилат не хочет ждать и не ждет ответа; он убежден, что ответа быть не может. И Христос, Который читает человеческие сердца, понимает, что это не вопрос, это отговорка, это нежелание ставить вопрос, это заслон от любого ответа. И поэтому Христос не отвечает на главный вопрос Пилата: «Что есть истина?»