Андрей Кураев - «Мастер и Маргарита» - За Христа или против? 3-е издание

Иисус не есть Христос. Он не Сын Божий и не Бог. Он не творил чудес, не обладал даром пророчества, не воскресал и не спасал души людей. Он не знает даже своей собственной судьбы и не догадывается, зачем его зазывает в гости «любознательный юноша» по имени Иуда. Учение Иисуса совершенно абстрактно, неприложимо к жизни. Да и в чем оно состояло, совсем не ясно, ибо Евангелия исторически недостоверны.

Во всяком случае «добренький Иисусик» 76ничего не понимал в классовой борьбе, и его мораль никак не может помочь делу борьбы за коммунизм. В общем, если Христос и победил, то лишь потому, что проиграл Спартак (так звучал «рекламный слоган» советского атеизма).

Но автором этой узнаваемой картины оказывался… сатана. Это и есть «доведение до абсурда», reductio ad absurdum.

Взгляд сатаны на Христа вполне совпадает со взглядом на него атеистической государственной пропаганды. Так как же тогда назвать эту пропаганду? Научной или?..

Оказывается, в интересах сатаны видеть во Христе идеалиста-неудачника. А значит, чисто «научного» атеизма нет. Атеизм – это просто хорошо замаскированный (или забывший о своем истоке) сатанизм. За атеистической пропагандой реет тень Люциферова крыла.

Полагаю, что одна из задач булгаковского «романа о дьяволе» – в приведении именно к такому выводу.

В пользу этого своего предположения приведу два аргумента. Один – внутритекстовый. Другой – внетекстовый (по отношению к тексту «Мастера и Маргариты»).

Текстовый аргумент в пользу того, что Воланда Булгаков использует для полемики против атеизма, я вижу в ранних редакциях романа.

На Патриарших прудах Берлиоз и Иван Бездомный беседуют о том, как доходчивее разуверить читателей во Христе. Берлиоз – не просто глава столичных литераторов. Это в итоговом варианте романа он редактор безымянного «художественного журнала». В ранних же редакциях Булгаков более понятен и конкретен: журнал, редактируемый Берлиозом, называется «Богоборец» 77.

В мае 1929 года предполагалось, что Воланд не верит в искренность атеизма Берлиоза: «Начальник атеист, ну, и понятно, все равняются по заведывающему, чтобы не остаться без куска хлеба». «Эти слова задели Берлиоза. Презрительная улыбка тронула его губы, в глазах появилась надменность. – Во-первых, у меня нет никакого заведывающего» 78.

Более того, в черновике «романа о дьяволе» Берлиоз предлагает Воланду напечатать в своем атеистическом журнале главы из его «евангелия». На это предложение Воланд отвечает: «Сотрудничать у вас я счел бы счастьем» 79(симпатия была взаимной: Берлиозу иностранец «очень понравился» 80). «Работа адовая будет сделана и делается уже» 81в Советском Союзе руками людей. Воланд пользуется случаем выразить свою благодарность этим комиссарам:

«– В нашей стране атеизм никого не удивляет, – дипломатически вежливо сказал Берлиоз, – большинство нашего населения сознательно и давно перестало верить сказкам о боге.

Тут иностранец встал и пожал изумленному редактору руку, произнеся при этом слова:

– Позвольте вас поблагодарить от всей души!» (гл. 1).

Иван Бездомный – антирелигиозный поэт. В своей поэме он столь злобно «очерчивает Иисуса», что Он получается у него «совершенно живой».

Итак, «роман о дьяволе» начинается с беседы двух профессиональных советских богоборцев.

Внетекстовый аргумент в пользу версии о том, что роман задуман как антиатеистический и не как антицерковный памфлет – это история прочтения и понимания романа «квалифицированным читателем», то есть теми людьми, которым Булгаков читал свою рукопись, чьим мнением дорожил и кого считал своими единомышленниками.

Этих людей много больше, чем те, что упомянуты на страницах семейных дневников. «Квалифицированный читатель» Булгакова – это классическая русская интеллигенция. Значительная ее часть оказалась в эмиграции. И только там она могла открыто говорить о своем отношении к роману.

«Духовные родственники» Булгакова – белая церковная интеллигенция – смогла прочитать его роман как произведение христианское. Об этом говорит то, что в ведущем культурно-богословском издании русского зарубежья – парижском журнале «Вестник Русского студенческого христианского движения» – за 25 лет после публикации булгаковского романа появилось пять статей о «Мастере и Маргарите». Все они были положительные 82.

Стоит также заметить, что православная Анна Ахматова, выслушав из уст автора «Мастера и Маргариту» в 1933 году, не прервала своего общения с Булгаковым. Более того – Фаине Раневской она говорила, что «это гениально, он гений!» 83. На смерть Булгакова Анна Ахматова написала стих со следующими строками: