Георгий Кочетков - Беседы по христианской этике. Выпуск 10: Современные проблемы биоэтики. Можно ли примириться со смертью: христианское отношение к смерти и умирающим

Г. Муравник. Я знаю, что некоторые студенты, якобы знатоки греческого языка или библейского иврита, говорят, что в Писании имеется в виду, что нельзя вступать в такие отношения лишь при отсутствии любви, иначе будет грех. А если по любви, то неважно, в браке это делается или вне брака. Что там за проблема перевода, о. Георгий? Если по любви, то нет греха?

О. Георгий. Ничего такого в греческом тексте Нового завета совершенно точно нет. Вообще рассуждения о том, «по любви или не по любви», принадлежат исключительно Новому времени. Это современная проблема, потому что сейчас количество браков, заключённых в принципе не по любви, огромно. Браки всегда заключались по разным соображениям, просто какое-то время назад это считалось нормальным. Какая разница, какая у тебя будет жена? Главное, чтобы родственники договорились, чтобы они подписали брачный контракт, чтобы приданое было нормальным и дела потом хорошо шли, а ночью «все кошки серы». Так люди рассуждали веками, в том числе и в Православной церкви. Разговоры о таинстве брака в ней начались очень поздно. Само это таинство чрезвычайно позднего происхождения. Его формирование завершилось только к XV веку.

Всё это очень непросто, особенно что касается брака, плоти, семьи, т. е. вещей и социальных, и объективированных, и естественных, а подчас и не очень естественных. В этих делах требуется необыкновенная чуткость и осторожность.

Г. Муравник. А не будет ли предпочтительнее в ситуации бездетного брака избрать в качестве выхода усыновление?

О. Георгий. Это всегда возможно, и многие так и делают. Но в наше время это затруднено самыми разными обстоятельствами, и иногда это просто не работает. А потом все очень боятся взять настолько генетически испорченного ребенка, что потом не смогут с ним справиться. Я знаю много таких случаев, в том числе когда детей брали в замечательные священнические семьи. Бесплодные, бездетные усыновляли ребенка, а потом жутко мучались. У меня перед глазами несколько очень ярких примеров. С одной стороны, неизвестно каким был бы этот ребенок, если бы он не был в священнической семье, но с другой – для её членов это мучение, это испорченная жизнь. Это серьёзно, это не то же, что просто некие жертвы ради детей, которые несут родители в любой семье. Всё это очень сложно. Я вам честно скажу, что когда видишь, как проходят годы и годы, то часто становится грустно. Сначала всегда надеешься, что всё исправится, что ребеночек подрастёт и сам всё поймёт, но когда позади уже много лет, когда видишь, что всё идёт только хуже и хуже, тогда думаешь: «Ну зачем же они это сделали? Зачем такого усыновили?» Пока ребенок маленький, что по нему увидишь? А быть может, он был зачат в пьяном бреду или от совсем опустившихся родителей. В итоге дети вырастали с такими наклонностями, которых в благочестивой семье они никак получить не могли. Тут могла сказаться только генетическая предрасположенность, т. е. заложенный родителями генотип.

Может быть, не столько генетическая, сколько врождённая, потому что внутриутробные девять месяцев имеют очень большое влияние. А что в генетике?

А она влияет на всё.

Скорее врождённость влияет на всё. Генетическая предрасположенность сказывается только когда накапливается во многих поколениях.

Ну, не всегда. Я думаю, что с генетическим кодом всё сложнее. Конечно, мутации – это сложный вопрос. Как они происходят, когда и почему? Это не просто механическое накопление новых признаков. Бывает, что изменение накапливается из поколения в поколение. А бывает, что раз, и что-то меняется, и никто не знает почему. Вдруг происходит не просто передача генетических свойств, но и их изменение, их приобретение. Как это получается, мы не знаем. Я, во всяком случае, не знаю.

Г.Л. Муравник нам много рассказывала об искушениях, связанных с увеличением продолжительности человеческой жизни и ценой, которая за этим стоит. Часть людей просто ставит себе основной целью продлить жизнь, сделать её более здоровой, веселой и т. д. Цена за это велика, но я понимаю, что биоэтика вряд ли решит эту проблему. На одной из лекций мы говорили о том, что она ищет консенсус между подходами к проблеме всех слоев населения. C одной стороны, действительно есть глубокое расслоение, и непонятно, как дальше это будет решаться, но я не думаю, что люди из разных слоев по-разному подходят к этим проблемам.