Георгий Кочетков - Беседы по христианской этике. Выпуск 10: Современные проблемы биоэтики. Можно ли примириться со смертью: христианское отношение к смерти и умирающим

Куда кривая вывезет.

Нет, не «куда кривая вывезет». Вы меня простите, так это понимать не надо, потому что это будет неправдой. В жизни, может быть, это иногда и бывает правдой, но в жизни и у протестантов, и у католиков тоже много чего бывает. Мы публиковали в «Православной общине» соответствующую статью по биоэтике митрополита Виленского и Литовского Хризостома (Мартишкина) [3] См. Интервью владыки Хризостома, архиепископа Виленского и Литовского по проблеме абортов и контрацепции // Православная община. 1992. № 7 (1). С. 60–67. . Если не читали, то почитайте. Об этом очень хорошо и мудро писал митр. Антоний Сурожский. Он как раз показывал, почему мы не разделяем католический взгляд и почему не можем согласиться в этих вопросах с протестантами. Мне кажется, что это правильно, всё-таки все крайности плохи. Именно из общих соображений можно прийти к любой крайности. Можно сделать акцент, скажем, на том, что всё должно быть только естественно, и тогда мы должны будем всё отрицать. А если мы скажем, что всё должно быть во благо человека, ради его любви, то мы сразу придём к противоположному, протестантскому, выводу. Попробуйте-ка бороться с такой аргументацией, что с одной, что с другой, и у вас ничего не получится, потому что какая-то своя правда есть и в том, и в другом взгляде.

Надо понимать, что ЭКО – это компромисс, а с компромиссами надо быть очень осторожными. Компромисс, как мы с вами обычно говорим, находится на грани добра и зла: это и не то, что добро, но ещё и не совсем то, что можно прямо назвать злом и грехом. Значит, должны быть какие-то дополнительные внутренние основания, внутренние критерии, чтобы решать так или иначе. Повторяю, здесь уже нет объективных критериев, есть только связанные с вашей верой и с вашей чуткостью ко всем нюансам ситуации. Эти ситуации бывают разными, и я бы решал вопрос по-разному в разных случаях. Иногда я бы явно не рекомендовал этого делать, потому что надо учитывать возраст, возможности воспитания ребенка, мотивы, причины, то, почему вдруг обычное нормальное оплодотворение стало невозможным. Я бы всё это вместе взвесил и только тогда что-то сказал, и то не в повелительном наклонении, а в рекомендательном ключе, оставляя решение на совести самого человека в соответствии с силой его веры и надежды на Бога.

Мне не однажды, например, приходилось встречаться с людьми, у которых очень долго не было детей. Сами знаете, как это часто сейчас бывает: нет и нет, год, и два, и пять, и десять. Кажется, что уже всё, это бесплодие. Супруги меня просили помолиться, мы вместе помолились, и пошли детки. У одних сейчас трое детей, у других двое, а до того в течение тринадцати лет не было ни одного – и даже не предвиделось. Вы все понимаете, что это значит для супругов. А откуда известно, что повлияло на результат? Когда мы молились, мы действовали по вере, мы не говорили: «Пойдите, сделайте всё для экстракорпорального оплодотворения». Мы не можем приказывать Господу Богу, как золотой рыбке: «По щучьему велению, по моему хотению сделай так-то и так-то». Это не сказка.

Поэтому я бы оставил этот вопрос отчасти открытым, поскольку он, подобно другим проблемам биоэтики, как вы уже, наверное, заметили, часто связан с компромиссом, а потому на него трудно бывает давать однозначный ответ. Не знаю, как вы в своём курсе решали такие вопросы. Я специально не стал никого спрашивать заранее, чтобы если мы вдруг сильно и принципиально разойдёмся в этом вопросе, – а вы же наверняка всё это уже обсуждали, – то мы могли бы немного поспорить или подиалогизировать друг с другом.

Г. Муравник. А всё-таки как быть с проблемой редукции эмбрионов, когда подсаживают лишние? И с проблемой так называемых эмбрионов с истекшим сроком хранения? Ведь часть эмбрионов подсаживают, часть оставляют в заморозке в жидком азоте. Проходит пять или десять лет, и их уничтожают или используют в качестве биоматериала.

О. Георгий. Да, это всегда будет проблемой. Вы мне, конечно, можете сказать: «Посмотрите, сколько сперматозоидов погибают после полового акта, не дойдя до оплодотворения». Они исполнены энергией и силой, генетическим кодом и т. д. и тоже погибают. Можно и так рассуждать.

Г. Муравник. Сперматозоид всё-таки гаплоидная [4] Гаплоидные клетки – это живые клетки, содержащие половинный набор хромосом, в отличие от диплоидных клеток. Частным случаем гаплоидных клеток являются гаметы (т. е. половые клетки). – Прим. ред. клетка, это другое дело.