Мирча Элиаде - История веры и религиозных идей. Том 3. От Магомета до Реформации

Наименование особого рода фей — Sînziene, видимо, происходит от латинского Sanctae Dianae. Sînziene, как правило, добрые феи, дали свое имя румынскому варианту знаменитой Ивановой ночи.

Можно сделать вывод, что сценарий, которому следуют кэлушары, впитал мифо-религиозные представления и техники, одновременно и противоречащие друг другу, и взаимодополняющие. Удивительная стойкость этого архаического сценария скорее всего объясняется тем, что оп, снимая «противоречия» (болезнь и смерть; здоровье и плодородие), воплощает основополагающую оппозицию мужского и женского в столь ярких персонажах, как феи, с одной стороны, и катартический герой на коне, с другой.

О трансформации дихотомий и оппозиций в религиозный дуализм, предполагающий идею зла, см: Eliade. La Nostalgie des Origines, p. 345 sq.

Различение "знающих людей", знахарей, с одной стороны, и вредоносных колдунов и ведьм — с другой — свойственно народной культуре. Не менее характерны и представления о борьбе «своего» односельчанина, наделенного сверхъестественными способностями (здухач в южнославянской традиции), с «чужим», стремящимся навести засуху, отобрать урожай и т. п. (ср. поединки шаманов в архаических традициях и сходные мотивы в ламаистских верованиях — § 316). Параллелью к приводимым Элиаде румынским данным оказывается известие Начальной русской летописи о восстании волхвов в Поволжье, описанное под 1071 г. (см. Повесть временных лет. СПб., 1996. С. 73–75). Во время неурожая «волхвы» собрали толпу недовольных и принялись истреблять "нарочитых жен", которых они обвиняли в том, что те скрывали урожай и продовольствие: используя "шаманские фокусы", волхвы доставали из рассеченных тел несчастных женщин съестное, демонстрируя его своим сторонникам. Княжеский воевода захватил волхвов и принялся обличать их, утверждая, что тело человека сотворено из земли; в ответ на каноническую трактовку, волхвы принялись утверждать, что тело сотворил Сатана из пропитанной потом «ветошки», которую сбросил с неба Бог, мывшийся в бане. Воевода заключил, что перед ним — поклонники сатаны, хотя вероятно, что летописный текст сохранил свидетельство раннего влияния богомильства в Восточной Европе.

A.G. Dickens. Reformation and Society in Sixteenth Century Europe, p. 51. «Впервые в истории революционные идеи внедрялись в сознание широкого читателя посредством mass-media на местных наречиях, воздействующих также средствами журналистского и карикатуристского мастерства» (ibid.).

Письмо кормилице, цит. по кн.: Claude Kappler. Monstres, Démons et merveilles à la fin du Moyen Âge, p. 108.

Послание папе Александру VI, февраль 1502 г. Ор. cit., 109.

Экспедиция Колумба имела место в 1492 г., по христианскому летоисчислению — в 7000 от сотворения мира, когда ожидался конец света. Колумб в своем послании относил грядущий конец света к другой традиционной дате — 1666 г.

Об отношении Лютера к дьяволу см. его «Комментарий на Послание Галатам», включенный в антологию: A.S. Kors, Edward Peters. Witchcraft in Europe, pp. 195–201 (СМ. ibid., pp. 202–212, несколько отрывков из «Наставления в христианской вере» Кальвина). В одной из своих «Застольных бесед» Лютер заявил: «Я буду беспощаден к этим колдуньям: сожгу их всех до единой!» Что же касается алхимии, то в тех же «Застольных беседах» Лютер признается, что она ему «очень нравится». «Она мне нравится не только потому, что изготовление тинктур, отваров и эликсиров открывает обширное поле применения, но также и своей аллегоричностью и тайным смыслом, имеющим прямое отношение к воскрешению из мертвых. Подобно тому, как огонь способен извлечь и удалить из субстанции все лишнее и привнести в нее дух, мощь, жизненную силу, отправив в осадок нечистое вещество, точно так же и Господь в день Страшного Суда посредством огня отделит чистое от нечистого, праведников от нечестивцев» (Tishreden, цит, по кн.: Montgomery. L'astrologie et l'alchimie luthérienne à l'époque de la Réforme, p. 337).

Впрочем, этот анонимный трактат, составленный на немецком языке около 1350 г., был первым печатным изданием Лютера.

Церковь могла оправдывать индульгенции ссылками на «сокровищницу благих дел», накопленных Христом, Святой Девой и святым. Индульгенции получили распространение, начиная с I Крестового похода, когда в 1095 г. папа Урбан II объявил отпущение грехов крестоносцам на время похода. Но именно в эпоху Лютера некоторые духовные лица беззастенчиво злоупотребляли этой практикой, внушая верующим, что вместе с индульгенцией они покупают позволение грешить.