Глеб Ястребов - Кем был Иисус из Назарета?

На наш взгляд, проще всего предположить следующий сценарий. Будем отталкиваться от упомянутого евангелистом факта: Иисус хотел есть (а вовсе не инсценировать притчу). В своей банальности этот факт кажется невымышленным. Если Иисус подошёл к смоковнице, это означает, что он ожидал на ней увидеть плоды. Дальше есть два варианта. Согласно одной версии, Иисус, привыкший к более мягким условиям Галилеи, забыл или не знал, что в Иерусалиме климат более суровый. (Иосиф Флавий указывает, что в районе Галилейского озера смоковницы плодоносили по десять месяцев в году: см. «Иудейская война» 3.518.) Тогда получается, что он подошёл к иерусалимской смоковнице с нереалистичными ожиданиями. Однако это сомнительно: всё-таки Иисус был не туристом-новичком в Иерусалиме, чтобы делать подобные ошибки. Как человек бедный, он должен был прекрасно знать по опыту, что там растёт на смоковницах во время паломнического праздника, а что не растёт. Кроме того, данный сценарий не объясняет его последующую реакцию. Согласно более правдоподобной версии, Иисус искал на смоковнице не зрелый инжир, а «паггим» — незрелые зелёные фиги, которые как раз появляются в марте-апреле. Вот этих-то «паггим» он на ней не нашёл.

Что было дальше? На сей счёт можно лишь строить догадки, которые не могут претендовать на точную историческую реконструкцию. Вот вариант, представляющийся вероятным автору этих строк: почему на смоковнице не было «паггим»? Потому что она уже засохла. Увидев её в таком состоянии, Иисус грустно сказал: «От тебя никогда уже не будет плодов» (именно так, а не в форме проклятия!). Ученики же, стоя поодаль и не разобравшись в ситуации, решили, что апокалиптический пророк по каким-то причинам наводит наказание на дерево. Заметили состояние смоковницы они лишь позднее. (Материал в Мк 11:22–26 не имеет отношения к предыдущему и представляет собой искусственную компоновку Марка, который решил превратить проклятье, каковым он считал данную сцену, в педагогический урок о силе молитвы.)

Подведём итоги. Свою публичную деятельность Иисус начал просто как проповедник, продолжатель дела Иоанна Крестителя. Вскоре, однако, ещё при жизни учителя, он обнаружил в себе способность исцелять и изгонять бесов. Вопрос о том, чем на самом деле объяснялась эта способность — психотерапевтическим даром к внушению, сильной «энергетикой», чудесами или комбинацией этих факторов, — мы сейчас оставляем в стороне, но лишь констатируем: такой поворот событий оказал существенное влияние и на самого Иисуса, и на резонанс вокруг его проповеди в обществе. Оно и понятно: грозный пророк Суда сам по себе может не вызвать такого энтузиазма, как он же, но со способностями чудотворца и целителя. Люди шли к нему не только, а часто и не столько поучиться праведной жизни, сколько в надежде вылечить себя или своих близких. Это удавалось многим, хотя и не всем. Вокруг Иисуса быстро росли легенды, в которых его чудотворная способность превозносилась, преувеличивалась, обрастала невероятными подробностями: Иисус не просто исцелил — он воскресил! Иисус накормил пять тысяч человек — нет, семь тысяч человек! Одни сомневались, другие надеялись, поднимали ажиотаж. Но сам Иисус считал происходящее с ним знаком того, что в мире начинается новая эпоха — Царство Божие на земле...

Теперь, когда мы приближаемся к кульминации драмы, стоит подробнее рассмотреть вопрос: кем Иисус себя считал и объявлял публично? Считал ли и объявлял ли он себя, к примеру, Мессией, Сыном Божиим, Сыном Человеческим и т. д.? И мыслили ли о нём в этом ключе другие люди при его жизни? Вообще можно ли его более чётко определить в какую-либо из существовавших религиозных категорий?

Этим проблемам будет посвящена данная глава. Сразу оговоримся, что возможности исторического исследования весьма ограниченны. Более-менее с уверенностью мы можем судить лишь о том, кем Иисус себя называл открыто и кем называли его окружающие. Кем он себя считал — ведь он мог, к примеру, не проговаривать вслух некоторые вещи, — вопрос неизбежно более запутанный. И уж конечно, историк должен воздержаться от суждений по вопросу, верна ли из этих богословских категорий на самом деле: иными словами, был ли Иисус действительно Мессией, Сыном Божиим и Сыном Человеческим.

Мы начнём с отрывка, который не содержит прямых высказываний Иисуса о том, кем он себя считает, но который весьма показателен.