В принципе, ничего заведомо невероятного в таком обещании не было бы. И всё же сомнения в достоверности отрывка слишком сильны, чтобы на него можно было полагаться. Во-первых, понятие «церковь» (греч. «экклессиа») принадлежит уже к терминологии специфически христианской, возникшей после проповеди Иисуса, а следовательно, в устах Иисуса маловероятно. Причём на этом термине слишком многое построено в данном отрывке, чтобы его можно было беспроблемно удалить или на что-то заменить. Во-вторых, сцена у Марка, которую Матфей взял в качестве основного источника (Мк 8:27–33), ничего такого не содержит. Не знает этого предания и Лука (Лк 9:19–22). В-третьих, как справедливо отмечают многие исследователи, параллельные отрывки к данной сцене в других раннехристианских текстах помещены в контекст после смерти и воскресения Иисуса (Ин 21:15–17; ср. Гал 1:15–17). Иными словами, перед нами один из тех случаев, когда богословие и духовный опыт христианской церкви задним числом спроецированы на жизнь Иисуса. Община Матфея, глубоко чтившая Петра (к тому времени погибшего мученической смертью), решила дополнить взятый из Евангелия от Марка разговор с Иисусом теми поощрениями, которые ей показались уместными в данной ситуации.
Приходится удовольствоваться более скудной информацией. Прежде чем перейти к следующему из учеников Иисуса, отметим следующее: в Новом Завете мы иногда встречаем провалы Петра (например, поведение при аресте Иисуса) или, по крайней мере, ситуации, где его действия не выглядели достаточно твёрдыми и принципиальными (например, спустя годы — в Антиохии: Гал 2). Затушёвывать эти сложности не стоит. Однако всё-таки две вещи заслуживают внимания. Во-первых, Иисус не мог назвать Симона Камнем просто так: это значит, что какими бы ни были подчас превратности их отношений, в большинстве случаев Симон показал себя человеком, на которого может положиться учитель и на которого может положиться община. Во-вторых, в 80–90-е годы первого века, когда Матфей создавал своё Евангелие, он знал о Петре как о человеке достаточно надёжном и твёрдом, чтобы вложить в уста Иисуса Мф 16:17–19.
Затем идёт его брат, Андрей . Знаем мы о нём крайне мало: он также был рыбаком на Галилейском озере (Мк 1:16), также жил в Капернауме вместе с Петром и его семьёй (Мк 1:29). Он словно сокрыт в тени своего брата. А между тем Евангелие от Иоанна сообщает, что из двух братьев именно он первым открыл Иисуса. Соответствующая сцена сильно стилизована, но заслуживает внимания:
Один из двух, слышавших от Иоанна об Иисусе и последовавших за ним, был Андрей, брат Симона Петра. Он первый находит брата своего Симона и говорит ему: «Мы нашли Мессию». И привёл его к Иисусу.
Ин 1:40–41
Иоанн Креститель не проповедовал приход Мессии, но лишь приход «Сильнейшего» (см. выше главу 4). Кроме того, как мы уже видели, он не связывал однозначно свои надежды с Иисусом. Тем не менее вполне вероятно, что Андрей (был ли он поначалу также учеником Крестителя?!) услышал в Иоанновом кругу разговоры о новой незаурядной личности и о том, что сам Иоанн присматривается к Иисусу. Из них двоих Андрей первым познакомился с Иисусом (отсюда его прозвище в последующей христианской традиции — «Первозванный») и первым поверил ему. Впоследствии Иисус в большей степени полагался на его брата, но и Андрей входил в ближайший круг друзей и учеников.
Затем идут рыбаки, братья Иоанн и Иаков Зеведеевы . Согласно Евангелию от Марка, Иисус дал им прозвище «Боанергес» («сыны грома»). Если Марк ничего не напутал, то Боанергес — это, видимо, греческая транскрипция еврейского «бней регез». (Некоторые учёные, правда, считают, что он таки ошибся, и имелось в виду «бней рехем», «единоутробные братья». Но достаточных оснований для такой поправки нет. Кроме того, в качестве прозвища обычно выбирают некое личное качество, а не единоутробность.) Означало оно, видимо, отнюдь не кроткий нрав. У Луки отражена следующая сцена: Иисус по дороге в Иерусалим хочет остановиться на ночлег в самарянской деревне. Однако из-за религиозной вражды между иудеями и самаритянами местные жители отказываются приютить его с учениками, и им срочно приходится искать постой в деревне по соседству. Иаков и Иоанн ужасно обозлились на самаритян:
Видя это, ученики его, Иаков и Иоанн, сказали: «Господин! Хочешь, мы скажем, чтобы огонь сошёл с неба и истребил их, как и Илия сделал?» Но он, обернувшись к ним, запретил им и сказал: «Не знаете, какого вы духа... Ибо Сын Человеческий пришёл не губить души человеческие, а спасать». И пошли в другое селение.
Читать дальше