Сергей Ольденбург - Жизнь Будды. Сборник

— Благодаря Девадатте слоны во второй раз оказывают мне почтение.

Тогда Девадатта сам попытался навредить Учителю. Увидев Господина, медитирующего в тени дерева, он исполнился дерзости настолько, что швырнул в него острый камень. Удар пришелся в ногу, из раны потекла кровь. Учитель сказал:

— Ты совершил серьезный проступок, Девадатта; наказание будет ужасным. Тщетны твои преступные покушения на жизнь Благословенного: он не умрет безвременной смертью. Благословенный уйдет по своей воле, в час, который он выберет сам.

Девадатта бежал. Он решил больше не подчиняться законам общины, и всюду, где только мог, вербовал себе сторонников.

Все это время Вимбасара продолжал голодать. Но он не умирал, поскольку таинственная сила поддерживала его. В конце концов сын решил предать отца смерти. Он приказал сжечь подошвы его ног, затем отрезать его члены и лить на раны кипящее масло, посыпая их солью. Палач повиновался, но даже он плакал, глядя на муки старого человека.

В тот день, когда Аджатасатру отдал приказ о казни отца, у него родился сын. Когда он увидел ребенка, то очень обрадовался, смягчил свое сердце и немедленно отправил телохранителей в темницу с приказом прекратить пытку. Но они пришли слишком поздно. Царь Вимбасара уже умер в ужасных мучениях.

Аджатасатру настигло раскаяние. Однажды он услышал, как царица Вайдеи разговаривала с внуком, которого держала на руках:

— Пусть твой отец будет так же добр к тебе, как его отец был добр к нему. Однажды, когда он был ребенком, у него на пальце вскочил нарыв, причинявший ему боль. Он плакал; никакие мази не помогали. Тогда Вимбасара взял его пальчик губами и вытянул гной. Аджатасатру снова мог играть и смеяться. О, дитя, люби своего отца! Не наказывай его с такой жестокостью, какую пришлось испытать Вимбасаре.

Аджатасатру, измученный угрызениями совести, проливал горькие слезы. В своих снах он видел отца, истекающего кровью, и слышал его стоны. Он заболел горячкой, и к нему пригласили знаменитого врача Дживаку.

— Я ничем не могу помочь вам, — сказал Дживака. — Ведь у вас болит не тело, а душа. Обратитесь к Учителю Совершенства, к Благословенному, к Будде. Он один знает слова утешения, которые могут вернуть вам здоровье.

Аджатасатру послушался совета и отправился к Благословенному. Он исповедался в своих проступках и преступлениях и обрел покой.

— Твой отец, — сказал ему Будда, — возродился среди самых могущественных Богов. Он знает о твоем раскаянии и прощает тебя. Слушай меня, царь Аджатасатру, ты узнаешь Закон и перестанешь страдать.

Аджатасатру издал указ, которым изгонял Девадатту из своего царства и предписывал подданным закрывать перед беглым монахом двери их домов, если тот станет искать убежища.

Девадатта был тогда около Кравасти, где надеялся встретиться с Прасенаджитом. Но ему в самых оскорбительных тонах было отказано в приеме и предложено покинуть царство. Не преуспев в попытках увеличить число своих сторонников, он в конце концов пришел в Капилавасту.

Девадатта вошел в город, когда спускалась ночь. Улицы были темны и почти пустынны; никто не узнавал его, когда он проходил мимо. Да и кто бы мог признать в этом тощем и жалком монахе, прячущемся в тени стен, некогда гордого Девадатту? Он направился прямо во дворец, где жила в одиночестве царевна Гопа. Его допустили к ней.

— Монах, — сказала Гопа, — почему ты хотел увидеть меня? Принес ли ты мне весть счастья? Пришел ли ты с приказом от моего мужа, которого я глубоко почитаю?

— Твой муж! Много он заботится о тебе! Вспомни о том времени, когда он жестоко покинул тебя.

— Он покинул меня ради спасения мира!

— Ты все еще любишь его?

— Моя любовь могла бы осквернить чистоту его жизни.

— Тогда возненавидь его всей силой сердца.

— Всем сердцем я благоговею перед ним.

— Женщина, он пренебрег тобой; отомсти ему.

— Будь осторожен, монах. Твои слова греховны.

— Ты не узнала меня? Ведь я — Девадатта, который любит тебя.

— Девадатта, Девадатта! Я знала, что ты фальшивый и грешный человек, я знала, что ты будешь плохим монахом, но я никогда не представляла себе всей глубины твоего злодейства.

— Гопа, Гопа, я люблю тебя! Твой муж презирает тебя, он был жесток с тобой. Отомсти же ему. Полюби меня!

Гопа вспыхнула, из ее глаз полились слезы стыда.

— Это ты презираешь меня! Твоя любовь была бы оскорблением, даже если бы была искренней. Но ты лжешь, когда говоришь, что любишь меня. Ты едва замечал меня в дни моей юности, в дни, когда я была красива! А теперь ты стоишь предо мной, старой женщиной, прошедшей суровые испытания, — и ты говоришь мне о любви, о своей преступной любви! Ты — самый презренный из людей, Девадатта! Убирайся! Ступай прочь!