Льюис Спенс - Таинства Египта. Обряды, традиции, ритуалы

Таким образом, культ ассасинов во многом связан с александрийской и неоегипетской обрядовостью. Дело лишь в том, что эта обрядовость была искажена и поставлена на службу династии жестоких тиранов.

Орден розенкрейцеров, конечно, отличался гораздо большей «чистотой» и тоже являлся «дальним родственником» египетской религии. До сих пор остается неразрешенным вопрос: процветал ли он когда-либо, а если да – то каковы были его основные идеи и цели? Ответ на первую часть этого вопроса еще только предстоит дать, хотя уже существует достаточно много доказательств того, что орден никогда не был процветающим. В настоящее время все сходятся во мнении, что откровения ордена розенкрейцеров, реальные или вымышленные, были связаны с пропагандой лютеранства. Во второй четверти XVII века одна за другой появились три работы (Universal Reformation, Fama Fraternatis и Confessio Fraternatis), целью которых было очищение неправедного и суетного века путем основания общества ученых и просвещенных. Дух времени был промистическим, а основатель предполагаемого братства сдобрил свое обращение к мировой мудрости щепоткой мистицизма.

Кристиан Розенкрейцер (или, в других источниках, Ро-зенкрейц), как говорится в этих работах, человек благородного происхождения, много путешествовал по Востоку и там познакомился с оккультным знанием. По возвращении в Германию он основал тайное общество, состоявшее сначала из четырех, а потом – из восьми членов, которые жили вместе в Доме Священного Призрака. Познакомив своих сподвижников с тайными знаниями Востока, Розенкрейцер возложил на них миссию «излечения общества» по всей Европе. Но каждый год в определенный день сподвижники должны были собираться вместе. Их паролем были слова «Крест Розы». Они должны были хранить тайну общества сто лет. Кристиан Розенкрейцер умер в возрасте ста шести лет, и даже его ученики не знали места его захоронения. Однако, когда орден просуществовал сто двадцать лет, нашли дверь в Доме Священного Призрака, ведущую в комнату с тайными книгами ордена. Под алтарем было найдено тело Розенкрейцера, причем оно не было тронуто разложением. В правой руке он держал книгу, написанную золотыми буквами. Вслед за этим описанием следует обращение ордена к миру. По сути, это было провозглашение протестантской веры. Оно утверждало, что одной из целей его членов было «изготовление золота»: «Хотя сотни тысяч людей должны были взглянуть на него, оно все равно должно остаться нетронутым, неизменным, невидимым и скрытым от безбожников».

В Confessio содержится более подробное описание целей и традиций ордена, который имел несколько ступеней. В ряды общества принимались не только князья, дворяне или богачи, но и «низкие и незнающие люди, при условии, что они оставались чисты сердцем и неэгоистичны». В ордене существовал эзотерический язык, и он собрал больше золота и серебра, чем весь остальной мир. Однако членов ордена интересовало не только накопление богатства.

Дух ордена хорошо продемонстрирован следующим отрывком Роберта Фадда: «Мы обладаем тайным знанием, мы окутаны тайной, чтобы избежать оскорблений тех, кто считает, что мы не можем быть философами, пока не используем наше знание во имя каких-то земных целей. Нет таких, кто не думал бы, что наше общество не существует, потому что они никогда не встречали нас. И они делают вывод, что такого братства нет, потому что мы не стремимся привлечь его в свои ряды. Мы не стоим на той открытой всем ступени, куда, как он хочет, может попасть любой глупец, чтобы лишь удовлетворить свое любопытство».

Естественно, в тот охваченный религиозным пылом и мистицизмом век это заявление произвело настоящий фурор. Сотни ученых предложили себя ордену, хотя в этом обращении не было ни намека на адрес. Однако никто из них не получил ответа. Судя по всему, автором трактатов ордена был Иоганн Валентин Андреа (1586–1654), известный теолог из Вюртемберга. Он также был известен как сатирик и поэт, и даже было высказано предположение, что истинной причиной опубликования им этих трактатов было то, что он искренне ненавидел то жалкое состояние, в котором пребывала его страна после Тридцатилетней войны 1618–1648 годов. Он надеялся изменить это состояние, учредив такой орден, как описан в Fama, который был интеллектуальным светочем века. То, что он не назвал себя открыто автором этих книг и не ответил на просьбы сотни желающих вступить в орден, было объяснено отходом от первоначальных планов.