Том Райт - Настоящее христианство

В целом можно сказать: не помогает. Надо снова разобраться с привычным противопоставлением «буквального» и «метафорического», и лишь после этого мы сможем двигаться дальше.

По иронии судьбы слова «буквальный» или «буквально» используются довольно неопределенно. И часто слово «буквально» по смыслу именно тождественно «метафорически», так кто–то может сказать, позагорав на пляже: «Мои руки буквально горели после дня, проведенного на солнце», — или работник офиса может сказать: «Сегодня телефон звонил буквально не переставая». Иногда же это выражение означает «в подлинном смысле, на самом деле», когда говорящий именно настаивает на метафорической правде своих слов: «Мой начальник — это буквально какой–то Гитлер».

Когда же это выражение прилагают к Библии, оно обычно несет отголоски одного конкретного спора, касающегося истории сотворения мира в первой главе Книги Бытия. В Америке всем прекрасно известны дебаты между теми, кто настаивал и продолжает настаивать на том, что творение совершилось за неделю в буквальном смысле слова, и теми, кто предлагает пересмотреть библейский рассказ о творении в свете эволюционного учения. Этот спор на тему «творение или эволюция» стал образцом для многих подобных споров, особенно в Америке, но оказался неудачной парадигмой для многих серьезных споров о других частях Библии.

На самом деле, я за всю свою жизнь не встречал ни одного человека, независимо от его образования и культуры, который интуитивно не чувствовал бы, что какие–то части Библии следует понимать буквально, а какие–то — метафорически. Когда Ветхий Завет говорит, что вавилоняне взяли осадой Иерусалим и сожгли его, это означает в самом буквальном смысле, что они взяли Иерусалим и сожгли. Когда Павел говорит, что он трижды переживал кораблекрушения, это значит, что он их действительно трижды переживал. Столь же просто понять и другое: если Павел пишет, что, когда вор придет ночью и беременная женщина ощутит начало родовых схваток, не следует спать и упиваться, но бодрствовать, облекшись в броню (1 Фес 5:1–8), только совсем неразумный читатель может не понять, что имеет дело с набором ярких метафор. Или когда посланник ассирийского царя заявляет людям Езекии, что Египет — это «трость надломленная, которая, если кто опрется на нее, войдет ему в руку и проколет ее» (4 Цар 18:21), тот факт, что тростник действительно растет в Египте и что это подходящая метафора, не мешает нам понять, что это все–таки метафора.

Другой очевидный пример — это притчи Иисуса. Я ни разу не встречал читателя Библии, который бы думал, что история о блудном сыне случилась на самом деле и что если бы какой–то исследователь I века обошел бы достаточное количество палестинских семей в сельской местности, он бы мог встретиться со старым отцом и двумя его сыновьями (в надежде, что им уже удалось примириться). Практически любой читатель это понимает интуитивно и не задумываясь. Иногда это подчеркивал сам Иисус (но не потому, что его слушатели могли здесь ошибаться), указывая на подлинный смысл своей притчи. А иногда на это указывают евангелисты, скажем, Марк, когда он говорит, что священники поняли: эта притча была направлена против них (12:12). Но это не значит, что единственная «истина» притчи заключается лишь в тех фактах, которые из нее можно «извлечь». Эта «истина» обладает несколькими разными смысловыми уровнями, и мы здесь вовсе не хотим сказать: «Единственная важная "истина" этой истории заключается в том, что такие события никогда не происходили». Истина (слава Богу) куда сложнее, потому что Божий мир устроен намного сложнее и интереснее.

Здесь есть еще один источник постоянного непонимания. Кроме расплывчатого использования термина «буквально», о котором мы только что говорили, многие сегодня используют слова «буквальный» и «метафорический», чтобы указать на две разные категории вещей. С одной стороны, в соответствии с подлинным смыслом этих двух терминов, они описывают соотношение слов с определенными вещами. «Отец» в буквальном смысле — это мужчина, у которого есть ребенок. «Роза» в буквальном смысле — это определенный вид цветов. Но если я скажу своей внучке: «Ты моя маленькая роза», — я буду говорить о конкретной девочке, одновременно метафорически указывая на цветок, чтобы приписать некоторые свойства цветка внучке (красоту, свежеть, аромат, но не шипы). И когда благочестивый прихожанин называет священника «отцом», мы понимаем, что это чистая метафора, позволяющая приписать священнику свойства родителя, отнюдь не утверждая, что у него есть свои дети. В данных случаях выражения «буквально» и «метафорически» не говорят нам о том, что речь идет об абстрактных или конкретных вещах, но лишь о том, как мы воспользовались словами «отец» и «роза»: буквально, чтобы указать на цветок или мужчину, имеющего детей, либо метафорически, чтобы указать (не на нечто абстрактное, но) на живых и конкретных людей, которые не являются отцами или розами, но которых эти метафоры помогают нам лучше понять. Однако слова «буквальный» и «метафорический» часто используют и в другом смысле: для описания категории вещей, на которую мы указываем. «Это было буквальное воскресение или метафорическое?» Мы понимаем суть данного вопроса: оно произошло на самом деле или нет? В подобных ситуациях очень часто используются слова «буквальный» и «метафорический», но это порождает путаницу. Здесь «буквальное» означает «конкретное», а «метафорическое» — либо «абстрактное», либо нечто расплывчатое (часто сюда относят «духовное», что еще больше усугубляет путаницу).