Алексей Лебедев: Эпоха гонений на христиан и утверждение христианства в греко-римском мире при Константине Великом

В заключение своего исследования Обэ кратко рассказывает о судьбе Марции и старается снять одно обвинение, какое возводится на эту личность, или точнее, и это обвинение французский историк старается обратить в пользу своего мнения касательно той же Марции. По смерти Коммода Марция вышла замуж за Эклекта, который оставался во дворце в качестве кубикулярия Коммодова преемника Пертинакса и который мужественно положил жизнь свою за императора, когда вооруженная толпа преторианцев напала на этого последнего. Дидий Юлиан (последующий римский император), будучи сам креатурой преторианцев, выдал Марцию этим буйным людям, от руки которых она и получила казнь. На другой день по умерщвлении Коммода Квинт Фалькон в полном собрании сената перед лицом Пертинакса обвинял Марцию в том, что она будто бы побудила Коммода своими советами к разного рода преступлениям. Но нельзя придавать значения, говорит Обэ, этому обвинению. Это обвинение высказано такими устами, которые — будь жив Коммод — в тот же самый час обратились бы в похвалу этому самому императору. Вообще, сенат в лице Квинта Фалькона, порицая и проклиная умершего императора и его окружавших, тем самым мстил за тот страх, какого натерпелись сенаторы от такого изверга, как Коммод. Да и кто знает: не вменяет ли обвинитель в преступление Марции и то, что, благодаря ее посредству и мольбам, Коммод так благосклонно относился к христианам: ведь у всех был на глазах поразительный факт — исповедники христианства освобождаются из ссылки в Сардинии и им широко открываются ворота Рима, несмотря на то, что христиане были врагами римского общества, по понятию язычников?

Так смотрит Обэ на изучаемую им историческую личность. Нет сомнения, автор поставил себе целью обратить в ничто те выводы, к каким пришел его соотечественник Селенэ, изучая вопрос о Марции.

После исследований Обэ и Селенэ в западной литературе, кажется, не появлялось ничего особенно замечательного касательно Марции и ее отношения к христианству. Вопрос довольно уже исчерпан этими двумя французскими учеными. В последнее время к этому вопросу возвращались только двое ученых — немецкий ученый Геррес и французский историк Альяр. В их изысканиях, насколько они касаются рассматриваемого вопроса, нет ничего существенно нового. Тем не менее их мнение имеет важность в том отношении, что на нем мы можем познакомиться с тем, какой взгляд на Марцию нашел себе лучший прием — взгляд ли Селенэ или Обэ.

Вопроса о Марции Геррес не исследует специально, но занимается им в журнальной статье, в которой он изучает положение христианства в царствование Коммода, под заглавием"Das Christenthum und aer Romische Staat zur Zeit des Kaisers Commodus (Jahrbticher fur protest. Theologie, 1884. Heft 2). Ограничимся лишь самой краткой передачей того, что говорит Геррес по поводу интересующего нас вопроса. Относительно благоприятное положение Церкви при Коммоде главнейшим образом объясняется могущественным влиянием Марции на этого императора. Справедливо ученые, как Липсиус, Кейм, Гильгенфельд и Обэ, считают Марцию не только личностью, расположенной к христианству, но и прямо христианкой. Конечно, выражение"Философуменов"о Марции само по себе не много говорит в пользу принадлежности этой Коммодовой конкубины к христианству, ибо церковные писатели очень охотно прилагают к именам расположенных к христианству государей или влиятельнейших лиц предикатыϑεοσεβής, ϑεοφιλής. Но относительно принадлежности Марции к христианству нужно сказать следующее: толькодействительно христианка была в состоянии так интересоваться и так благосклонно на деле относиться к последователям Христовым, как это видим у Марции. Ничем другим, как только влиянием Марции, Геррес объясняет современные факты доброго отношения некоторых проконсулов (по свидетельству Тертуллиана) к христианским исповедникам. Очевидно, заметим мы, что автор вполне разделяет взгляд Обэ на Марцию (правда, кроме Обэ, Геррес в подтверждение своего мнения ссылается еще на трех немецких исследователей, но эти исследователи не занимались специально интересующей нас исторической личностью).

Альяр (Allard) свое суждение о значении Марции в истории древнехристианской Церкви выражает к случаю, в первом томе изданной им"Истории гонений"(Hist, des persecutions pendant les deux premiers siecles. Paris, 1885. P. 443–445). Альяр прежде всего не считает Марцию такой же обыкновенной конкубиной Коммода, каких было множество в гареме этого императора. Марция, по его словам, возвысилась до положения законной его жены, она получила все почести, какие полагались воздавать жене римского императора, за исключением титула императрицы. Марция, по мнению автора, вероятно, не был крещена, но"любила Бога", интересовалась Церковью; благодаря своей очаровательности, уму и энергии она держала в своей воле слабого и грубого императора и была поистине добрым его гением, единственным идеальным лучом (rayon d'ideal), единственной доброй улыбкой, которые освещали это ничтожное царствование. Гиацинта, воспитателя Марции, старого евнуха, автор считает священником римской Церкви, находя, что такой перевод слова πρεσβΰτερος гораздо правильнее. Благодетельное влияние Марции на положение христиан, по суждению Альяра, не ограничивалось Римом, но простиралось на отдаленные провинции, причем Альяр ссылается на известное свидетельство Тертуллиана. Таким образом, мы видим, что и Альяр довольно близок по своим выводам к Обэ.