Джеймс Данн - Единство и многообразие в Новом Завете Исследование природы первоначального христианства

(В) Кол 1:15–20. Впервые в этих стихах распознал форму гимна Э. Норден в 1913 г. [276] Е. Norden, Agnostos Theos, 1913, репринт Stuttgart 1956, pp. 250–254. [Русский перевод гимна далее цитируется по синодальному переводу, но с изменениями, которые отражают понимание текста Дж. Данном. — Прим. пер. ] В нынешнем своем виде гимн явно делится на две основные строфы: первая говорит о Христе и творении, вторая — о Христе и Церкви.

Курсивом показан параллелизм между строфами (конечно, введенный сознательно), а скобки отмечают фразы, которые, вероятно, были добавлены Павлом.

Опять‑таки ученые спорят прежде всего о происхождении гимна (в частности, о степени и характере эллинистического влияния). Э. Кеземан заметил, что если удалить всего лишь восемь из 112 слов в ст. 15–20, специфически христианских мотивов не останется. Отсюда он предположил, что в основе гимна лежит гностический миф об Искупителе, миф об архетипическом человеке, который есть также Искупитель [277] Е. Käsemann, Ά Primitive Christian Baptismal Liturgy' (1949), ENTT, pp. 154–159. Относительно более ранней истории исследования Кол 1:15–20 см. H. J. Gabathuler, Jesus Christus: Haupt der Kirche — Haupt der Welt, Zürich 1965. Более подробную библиографию см. в Р. Т. O'Brien, Colossians, Philemon, Word Biblical Commentary 44, Word 1982, pp. 31–32. . И впрямь гимн содержит черты, которые можно отнести за счет эллинистического иудаизма, уже содержащего отдельные элементы гностицизма: "образ Бога невидимого", "первородный всякой твари", "видимое", "престолы", "господства", "обретать строй" (последние четыре слова у Павла почти нигде больше не встречаются), "полнота". Однако эта теория разбивается об одну фразу — "первородный из мертвых". Она явно принадлежит первоначальному гимну и слишком наделена христианской спецификой, чтобы принадлежать дохристианскому источнику. Гораздо правдоподобнее другая версия: этот гимн возник в христианской общине, состоявшей преимущественно из евреев диаспоры (или даже язычников, находившихся под влиянием иудейских представлений), для которых уже было характерно богословие Премудрости, проникнутое эллинистическим влиянием. Это вполне адекватно объясняет два самых характерных элемента гимна: отождествление Иисуса с предсуществующим орудием творения и космическую роль прославленного Иисуса. Для них и для Павла во Христе осуществились и исполнились все понятия и категории, ранее относимые к Премудрости (см. также ниже § 51.2). Как говорит далее послание, это исполнение столь совершенно, что ни к кому больше эти категории не применимы: Христос — не один (гностический или иудейский) посредник из многих, но единственный Посредник (см. особенно 2.9,17). Отметим здесь поразительную смелость языка: "Все обретает строй в нем… через него примирить с собою все". Здесь богословское рассуждение переходит в поклонение и хвалу (см. далее § 46.4) [278] См. далее Dunn, Christology, pp. 165–166, 187–194. .

(С) Ин 1:1–16. Видимо, содержит более ранний гимн Логосу (или, точнее, поэму); отметим, в частности, краткие ритмические предложения и прозрачный стиль. Поэма, вероятно, состояла из ст. 1, 3–5, (9), 10–12b, 14,16; ст. 6–8/9 и 15 — очевидные прозаические вставки, содержащие полемику с сектой Крестителя, а ст. 2,10b, 12с-13,17сл. — разъясняющие добавления [279] Проблема реконструкции первоначального текста поэмы слишком сложна, чтобы ее здесь рассматривать. Наиболее правдоподобны такие контуры: строфа I — ст. 1,3; строфа II — ст. 4–5, (9); строфа III — ст. 10—12b; строфа IV — ст. 14, 16 (с несколькими вставками). . Опять‑таки ученые много спорят о происхождении поэмы. К примеру, Бультман считал, что четвертый Евангелист взял ее из какого‑то гностического источника, а первоначально она была гимном хвалы в честь гностического Искупителя [280] R. Bultmann, The Gospel of John, 1964, ET Blackwell 1971, pp. 25ff., 61ff. . Однако язык и мировоззрение поэмы, видимо, относятся к более ранней стадии развития, когда на первый план выходили стоическая концепция Логоса и (опять же) эллинистические иудейские размышления о Премудрости [281] См. особенно комментарий R. Ε. Brown, The Gospel According to John, Vol. 1, Anchor Bible 29, Chapman 1966; Dunn, Christology, pp. 239–245. . Специфически гностические понятия и темы отсутствуют. Пожалуй, правильнее считать, что гностицизм и поэт Логоса черпали идеи из одного котла.