Джеймс Данн - Единство и многообразие в Новом Завете Исследование природы первоначального христианства

Нельзя не подчеркнуть важность выраженных здесь взглядов. (1) Отвержение Храма Стефаном фактически означало также отвержение отношения к Храму местных христиан. Как мы уже видели, большинство членов новой общины, по–видимому, продолжало молиться в Храме, рассматривая его как место возвращения Сына Человеческого и центр эсхатологических деяний Божьих (см. выше, § 54.1). Речь Стефана была по сути острой критикой узкого культового национализма его собратьев, верующих в Иисуса Христа. Другими словами, эта речь подтверждает сделанное выше предположение о том, что непорядок в системе распределения был симптомом глубинного разделения внутри первоначальной христианской общины — между евреями и эллинистами. (2) Акцент на присутствии Бога вне Иудеи и заметное влияние на эту речь взглядов самаритян [482] См., в частности, А. Spiro, 'Stephen's Samaritan Background' в кн.: J. Münk, The Acts of the Apostles, Anchor Bible 31, Doubleday 1967, pp. 285–300; M. H. Scharlemann, Stephen: A Singular Saint, Analecta Biblica 34, Rome 1968, pp. 36–51; C. H. H. Scobie, 'The Origins and Development of Samaritan Christianity', NTS, 19, 1972 — 1973, pp. 391–400. Спиро (Spiro) придает слишком большое значение разбираемому им случаю, и Шарльман (Scharlemann) тоже преувеличивает самарянское влияние на Стефана; отметим также сдержанные комментарии в кн.: R. Pummer, 'The Samaritan Pentateuch and the New Testament', NTS, 22, 1975 — 1076, pp. 441^43; E. Richard, 'Acts 7: An Investigation of the Samaritan Evidence', CBQ, 39, 1977, pp. 190–208. могут подтверждать положение (г) о том, что Стефан и эллинисты более открыто понимали вселенский смысл благовестия и, следовательно, критически относились к еврейской сосредоточенности на Иерусалиме. (3) Обвинение против Стефана в Деян 6:14 ясно перекликается с высказываниями, приписываемыми лжесвидетелями Иисусу в Мк 14:58 [483] Отметим, что Марк в своей версии этого неясного речения Иисуса (Мк 14: 58) употребляет то же самое богохульное определение (χειροποίητος) применительно к Храму. , а также самому Иисусу в Ин 2:19. Наиболее логичный вывод отсюда, что на взгляды Стефана на Храм повлияли именно эти предания об Иисусе (см. выше, §§ 18.3 и 24.5). В этом случае мы видим здесь первое (причем существенное) расхождение христиан в истолковании учения Иисуса. На самом деле взгляды Иисуса на Храм не были ни столь некритичными, как вытекало из обычаев иудейских христиан, ни столь враждебными, как взгляды Стефана ("дом Отца Моего" — см. выше, § 34.1). Как Его отношение к миссии, так и Его учение о Храме можно было развивать в различных направлениях. Первые верующие, очевидно, предпочитали более консервативное истолкование тех преданий об Иисусе, которые мог ли бы вызвать ненужные трения с иерусалимскими властями. Стефан же, видимо, видел важность этих пренебрегаемых моментов (см. также выше, § 34.2). Он не задумываясь подчеркивал эту сторону учения Иисуса и развивал ее, хотя это и подразумевало (острую) критику в адрес его (еврейских) собратьев–христиан и провоцировало враждебность со стороны более ортодоксальных иудеев.

е) Отметим между прочим, что из речи, приведенной в Деян 7, не видно, подвергали ли Стефан и эллинисты критике не только Храм, но и закон: значение Моисея едва ли преуменьшается (см. особенно ст. 17, 20, 22, 36–38), как и значение закона (особенно ст. 38, 53). Здесь нет характерного для Павла противопоставления между заветом, данным Аврааму (ст. 8), и "словами живыми", данными Моисею (ст. 38). Обвинения 6:13–14, возможно, переданы Лукой в общих чертах, или "закон" и "обычаи, которые передал нам Моисей" могут относиться в первую очередь к законам о Храме и культу. Конечно, в законе очень многое связано с системой жертвоприношений, а потому отвержение Храма должно было в конце концов привести к сомнению и в законе как таковом. Очевидно, ревность к закону сделала Павла гонителем эллинистов (Гал 1:13–14, Флп 3:5–6). Но когда была поставлена под вопрос неизменность авторитета закона, неясно. Сам Стефан, возможно, не собирался порывать с иудаизмом и законом, а верил, что приход Иисуса и Его прославление как пророка, подобного Моисею (Деян 7:37), знаменует призыв к возвращению к изначальной религии Моисея, избавленной от поздних идолопоклоннических извращений и искажений (жертв, ритуала и Храма) [484] Simon, Stephen, p. 45–47. . В этом случае выходит, что первая попытка расширить христианство началась с разделений внутри иудаизма.

ж) Воззрения Стефана, видимо, привели к открытому расколу в пер–воначальной христианской общине. Наметившееся в Деян 6:1 расхождение вылилось теперь в более явное и четкое разделение. Глубину его мы видим из рассказа о суде над Стефаном и его смерти. Христиане из евреев, видимо, не высказали солидарности со Стефаном и не поддержали его во время суда — и это при том, что Петр и Иоанн ранее смело вели себя перед лицом того же Синедриона (4:13). Не считали ли они, что Стефан зашел слишком далеко в своих нападках на Храм? Молчание Луки выглядит зловеще. Важным может оказаться и рассказ и о погребении Стефана — "Стефана же похоронили благоговейные (ευλαβείς) люди" (8:2). Кто такие εύλαβεîς? В других местах Нового Завета это слово обозначает только благочестивых иудеев, то есть посещающих Храм (Лк 2:25), совершающих паломничество в Иерусалим (Деян 2:5) и соблюдающих закон (Деян 22:12). Не идет ли в таком случае речь о тех, кто оправдывал казнь Стефана, — ортодоксальных иудеях, известных своим ревностным благочестием (следовавшим в данном случае Втор 21:22–23)? Если да, то почему? Почему не "верующие" или "юноши", как в 5:6,10? Почему Лука говорит, что (только) они "сделали великий плач по Стефану", а не "церковь"? Почему не "апостолы", если, конечно, их пощадили в гонениях, последовавших за смертью Стефана (8:1)? Не пытается ли Лука скрыть тот факт, что христиане из евреев попросту бросили Стефана, будучи совершенно не согласны с его взглядами на Храм? Возможно, по их мнению, Стефан был сам виноват и получил по заслугам. Можно подумать, что взгляды Стефана по меньшей мере лишили его симпатии в глазах местных христиан из евреев: те могли счесть, что Стефан зашел слишком далеко и поставил под угрозу само существование новой секты, и молчаливо отреклись от его воззрений, обеспечив себе возможность остаться в Иерусалиме [485] Отметим страстное желание иерусалимских христиан опровергнуть некоторые обвинения (о подмене или оставлении "обычаев", восходящих к Моисею), выдвинутые против Павла (Деян 21: 21; ср.: 6: 14), см. также выше, § 56.3. . В этом случае причины этого первого конфессионального раскола проясняются: христиане из евреев стремились остаться в лоне иудаизма, а потому кардинально расходились со своими более открытыми собратьями по вере, которые были намерены следовать учению Иисуса, даже если это означало радикальную переоценку отношения к иудаизму со стороны новой секты.