См. Hill, "What Papias Said," 591 η. 25.
Обсуждение этого отрывка и его перевода см. выше, в главе 9.
Hill, "What Papias Said," 590, referring to Lawlor, Eusebiana, 22.
Hill, "What Papias Said," 597–602.
Bauckham, "Papias and Polycrates," 50–51; Hill, "What Papias Said," 598–601. Те разноречия между Иоанном и синоптиками, на которые, по словам Епифания, указывали «алоги», относятся главным образом к событиям начала Иисусова служения (Епифаний, «Панарион», 51.4.5–10; 51.17.11–18.1; 51.18.6; 51.21.15–16, цит. по: Hill, The Johannine Corpus, 176.) Справедливо ли Епифаний приписывал эти аргументы «алогам» — для наших целей не важно.
Hill, "What Papias Said," 601.
Hill, "What Papias Said," 613–614.
Seilew, "Eusebius and the Gospels," 112.
Sellew, "Eusebius and the Gospels," 117–118.
См. также Аполлония Эфесского (по Евсевию, Церковная история, 5.18.14). Хотя из слов Евсевия можно сделать вывод, что с Эфесом был связан Иоанн, автор Апокалипсиса — вполне возможно, что Аполлоний, как и другие авторы его времени, отождествлял этого Иоанна с автором Евангелия.
В послании, цитируемом ниже и относящемся к 190–195 годам, Поликрат указывает, что ему шестьдесят пять лет.
Лоулор и Оултон (см. далее, прим. 6) переводят petalon как «стол для жертвоприношений»; однако это неверно, так как из свидетельств, приведенных нами далее, очевидно, что речь идет о части головного убора первосвященника — будь то золотой венец или золотая табличка с написанным на ней священным именем Бога.
Лоулор и Оултон переводят martys как «мученик» — и здесь, и при трех последующих появлениях этого слова (по отношению к Поликарпу, Фрасею и Сагарису). В то время это слово использовалось в особом значении «мученика» — человека, засвидетельствовавшего истинность своей веры смертью, но сохраняло и прежнее, обычное, значение «свидетель».
Это лучше передает смысл слова parëkolouthèsa, чем перевод Лоулора и Оултона: «за некоторыми из которых я следовал».
Английский перевод по: H.J. Lawlor and J. E. L. Oulton, Eusebius Bishop of Caesarea: The Ecclesiastical History and the Martyrs of Palestine, vol. 1 (London: SPCK, 1927) 169, с некоторыми изменениями (см. предыдущие примечания).
Пер. Н.Холмогоровой.
Во всех греческих рукописях здесь стоит «из вас» (hymôn), однако очень хочется последовать примеру сирийской версии Евсевия и опустить это местоимение.
Таким образом, у С. Е. Hill, The Johannine Corpus in the Early Church (Oxford: Oxford University Press, 2004) 297, нет оснований полагать, что Клавдий Аполлинарий не поддерживал празднования Пасхи в четырнадцатый день.
Обзор мнений о том, был ли известный Папию Филипп из числа Двенадцати или из числа Семи, см. у: С. R. Matthews, Philip: Apostle and Evangelist (NovTSup 105; Leiden: Brill, 2002) 31–33.
M.Hengel, Die johanneische Frage (WUNT 67; Tübingen: Mohr, 1993) 35. Монтанистский автор Прокл (Евсевий, Церковная история, 3.31.4), напротив, хотя и знает традицию, связывающую Филиппа и его дочерей с Иераполем (он пишет, что все они похоронены там), упоминает четырех дочерей–пророчиц. О том, что Поликрат, возможно, знал о существовании четвертой дочери, оставшейся в Палестине, см. у: Matthews, Philip, 24 η. 33.
Таково мнение большинства ученых [например, M.Hengel, The Johannine Question (tr. J. Bowden; London: SCM, 1989) 7; R. A. Culpepper, John the Son of Zehedee: The Life of a Legend (Columbia: University of South Carolina Press, 1994) 128]. Однако Matthews, Philip, считает, что Филипп был только один — благовестник, включенный в список Двенадцати задним числом. Он полагает, что Лука, найдя имя Филиппа и в списке Двенадцати, и в списке Семи, ошибочно решил, что это два разных человека. Я в этом не убежден, отчасти из–за того, что говорил о списках Двенадцати в главе 5. Мэтьюз (16–18) верно указывает, что имя Филипп среди палестинских иудеев было редким (встречается семь раз, если считать наших Филиппов двумя людьми), и замечает: «Маловероятно, чтобы Филиппами звали сразу двух древнейших христианских лидеров в Палестине» (18). Однако здесь есть особые обстоятельства, на которые стоит обратить внимание. Филипп, один из Двенадцати, был родом из Вифсаиды (Ин 1:44) — и, следовательно, наверняка назван в честь тетрарха Филиппа, управлявшего этой областью и пожаловавшего Вифсаиде статус города. [Об этом Филиппе см.: N. Kokkinos, The Herodian Dynasty (Sheffield: Sheffield Academic, 1998) 236–240. Он упоминает гражданина Панин, названного Филиппом в честь тетрарха (240).] Филипп, член Семи, напротив, был грекоязычным жителем Иерусалима и, по всей видимости, родился в диаспоре. Поэтому о распространенности его имени невозможно судить, исходя из палестинского ономастикона.
Читать дальше