Рэймонд Браун - Введение в Новый Завет Том I

(3) Образы «бессмертных». Эту гипотезу предлагает Talbert, What. Люди (иногда рожденные богами) могли обрести бессмертие после кончины; существовали и бессмертные боги, которые спускались на землю, жили как люди, а потом возвращались на небо. По мнению Тэлберта, образ Иисуса у синоптиков близок к первой из этих групп, а образ у Иоанна — ко второй из этих групп. Однако эта теория содержит в себе некоторое упрощение [132] Синоптические Евангелия не изображают Иисуса простым смертным, который в награду получил бессмертие: воскресение лишь подтвердило то, кем Он был до смерти. Ин изображает не бессмертного бога, который сошел на землю и жил как человек, а божественное Слово, ставшее плотью и остававшееся плотью. См. критический анализ гипотезы Тэлберта в Aune,"Problem". .

На самом деле, между греко–римскими биографиями и Евангелиями существуют значительные различия: Евангелия анонимны, носят выраженный богословский характер, преследуют миссионерские цели [133] Евангелия можно назвать христологией, облеченной в повествовательную форму; Tolbert, Sowing, указывает на античный роман. Однако Stanton,"Matthew", возражает, что несмотря на наличие некоторых сходных литературных условностей, романы ставили своей целью развлечь читателя (чего о Евангелиях не скажешь). , опираются на предание общины и читаются во время богослужения. Евангелие от Марка особенно сильно отличается от биографий, ибо те уделяют особое внимание необычному рождению и молодости героя, а также его триумфу — или, если он пал жертвой несправедливости, бесстрашию и благородному терпению. Впрочем, нельзя забывать, что таково наше научное восприятие: может статься, слушатели/читатели I века, знакомые с греко–римскими биографиями, не были столь педантичны и воспринимали Евангелия почти как жизнеописание Христа (особенно Мф и Лк, которые начинаются с рассказа о детстве).

Творчество и Евангелия. Если Евангелие от Марка — самое раннее, было ли оно уникальным творением Марка? Вопреки вышеупомянутым гипотезам, Евангелия — вещь единственная в своем роде. Конечно, идею описать деятельность Иисуса могли отчасти подсказать жизнеописания пророков и знаменитых людей, но евангелисты едва ли руководствовались просто желанием сообщить информацию [хотя такой элемент присутствует в Лк (1:3–4), которое из всех канонических Евангелий ближе всего к греко–римской биографии] или стимулировать подражание. Как мы уже видели при обсуждении слова euaggelion, в каком‑то смысле весть должна породить отклик веры и принести спасение. Иоаннова формулировка на сей счет применима ко всем Евангелиям: «Сие написано, дабы вы уверовали, что Иисус есть Христос, Сын Божий, и, веруя, имели жизнь во имя Его» (Ин 20:31; СП).

Судя по аналогичному употреблению слова euaggelion у Павла (Рим 1:14; 1 Кор 15: 1–8; ср. 1 Кор 11:23–26), Марк был не первым, кто собрал материалы об Иисусе с целью спасения (хотя это Евангелие и было самым ранним из дошедших до нас полных повествований).

Много ли изобретательности требовалось для создания развернутого евангельского повествования? Ответ отчасти зависит от достоверности этого повествования: преимущественно выдумка или преимущественно факт? (О поисках исторического Иисуса см. подробнее Приложение I.) С одной стороны, ряд ученых считают значительную часть Маркова повествования выдумкой. Некоторые исследователи полагают выдумкой рассказ о страстях (как созданный, в основном, в ходе рефлексии над ВЗ). По одной из теорий, Иисус был учителем нравственности, а рассказы о чудесах и воскресении — пропаганда, призванная сделать Его конкурентоспособным среди других чудотворцев. Противоположная гипотеза: Иисус был колдуном, исцелявшим с помощью широкого арсенала средств, а поучения — лишь недостоверная претензия на респектабельность. Если какая‑то из этих гипотез верна, евангелисты оказываются авторами чрезвычайно изобретательными. (См., однако, Приложение I относительно шаткости подобных гипотез.) С другой стороны, еще большее число ученых считают, что Марк во многом опирался на фактический материал. Допустим, Иисус принял омовение у Иоанна Крестителя и возвещал наступление Царства Божьего с помощью нестандартных речений/притч, исцелений и экзорцизмов; допустим, Он вызвал антипатию иудейских вождей своим вольным отношением к Закону, слишком самонадеянной (с их точки зрения) уверенностью в своей правоте и обличениями в адрес храмового руководства, — тогда появились бы материалы именно того рода, какой мы находим в Евангелиях (при всех скидках на развитие предания) [134] Краткая схема деятельности Иисуса содержится в проповедях Деян (например, 2:22–24 и особенно 10:37–41): оно началось в Галилее после омовения у Иоанна, когда Иисус был помазан Духом Святым и силою; «Он ходил, благотворя и исцеляя всех угнетаемых дьяволом… в стране Иудейской и в Иерусалиме»; Его «убили, повесив на древе», но Бог «воздвиг Его в третий день и дал Ему являться» богоизбранным свидетелям, которые «ели и пили» с Ним. C. H. Dodd [ExpTim 43 (1931–1932), 396–400] предположил, что таков был общий план проповеди, подробно раскрытый в Евангелиях. Гораздо более вероятно, что это схема, вычлененная из Евангелия самого Луки, которую он позаимствовал из Мк. Хотя эта проповедь содержала предания об Иисусе, последовательность Галилея—Иерусалим, видимо, отражает Марково упрощение. По мнению большинства ученых, Ин не опирался на Мк; Ин начинает с омовения у Иоанна, излагает слова и дела Иисуса, но не содержит вышеупомянутой последовательности: место действия часто меняется. .