Рэймонд Браун - Введение в Новый Завет Том I

Первая сцена (21:1–14), в которой ученики не узнают воскресшего Иисуса (хотя они должны были видеть Его дважды в главе 20), рассказывает о чудесном улове рыбы. Это напоминает описанную в Лк 5:4–11 сцену, происходившую во время служения Иисуса. Поскольку Петр вытаскивает на берег 153 крупные рыбы и сеть не рвется, этот улов становится символом успеха миссии по привлечению людей в единое христианское сообщество. Типична для Ин проницательность любимого ученика, который первым из учеников узнает воскресшего Господа в 21:7. Целостность сцены нарушается тем, что в 21:9 у Иисуса неожиданно оказывается рыба еще до того, как улов вытащен на берег. Хлеб и рыба, которую Он предлагает (21:12–13), может быть Иоанновой формой традиции, гласящей, что воскресший Господь появлялся на трапезах — часто с евхаристическим подтекстом (см. главу 6).

Во второй сцене (21:15–23) символика резко меняется. Оставив тему рыбы, Иисус заговаривает с Петром об овцах. Возможно, это отражает вторую составляющую образа Петра. Уже известный как апостол–миссионер (рыбак), Петр теперь становится образцом пастыря (ср. 1 Петр 5:1–4; Деян 20:28). Это изменение может отражать позднейшую уступку Иоанновых христиан церковной структуре, ибо Ин 10 изображает Иисуса как единственного пастыря. Но в целом Иоаннов идеализм сохраняется. Пастырство Петра проистекает из его любви к Иисусу, само стадо все еще принадлежит Иисусу («паси овец Моих»), а Петр должен быть готов отдать свою жизнь за овец. Целостность сцены несколько нарушает появление любимого ученика, но контраст между ним и Петром типичен для Ин. Предание о Петре как символе апостольской власти не оспаривается, но любимый ученик и без этой власти сохраняет позицию, которой нет у Петра — Иисус хочет, чтобы любимый ученик пребывал, пока Он не придет [663] Возможно, Иоаннов эквивалент Мф 24:34, где говорится, что сказанное сбудется при жизни данного поколения. . Забота о точном истолковании этого утверждения, бытовавшего в Иоанновой общине [21:23: «Но не сказал ему Иисус, что он не умрет» (КП)], подразумевает, что этот ученик умер.

В Заключении (21:24–25) любимый ученик назван очевидцем, который стоит за Ин и удостоверяет истинность его свидетельства. Здесь автор также говорит, что невозможно полностью отразить Иисуса на страницах какой‑либо книги, даже такой книги, как четвертое Евангелие!

Можно ли считать Ин Евангелием в том же смысле, в котором мы считаем Евангелиями Мк, Мф и Лк? Согласно взглядам большинства, синоптические Евангелия основаны на воспоминаниях о том, что действительно делал или говорил Иисус, хотя материалы, получившиеся на основании этих воспоминаниях, подверглись отбору, богословскому переосмыслению, литературной обработке и упрощению в процессе проповедования (и написания?). Это разделило реальные события, произошедшие в конце 20–х годов, и сочинения, написанные 30–70 лет спустя. Верно ли все это в отношении Ин?

В период со II по XVIII век на этот вопрос отвечали утвердительно. Предполагалось, что Иоанн, один из Двенадцати апостолов Иисуса, не только предоставил свои воспоминания для написания Евангелия, но и сам написал его. Следовательно, Ин считалось более верным руководством, чем Мк или Лк, не написанные очевидцами. Разницу между Ин и синоптиками объясняли гипотезой, что в старости апостол прочел другие Евангелия и решил дополнить их своими, более созерцательными, воспоминаниями [664] Классические старые жизнеописания Христа отражают этот взгляд. Поскольку Иоанн (предполагаемый очевидец) упоминает три Пасхи (2:13; 6:4; 12:1 — последняя была Пасхой, в которую Иисус умер), предполагается, что служение Иисуса продолжалось два или три года (зависит от того, сколько времени прошло до первой Пасхи). Затем синоптический материал был распределен в соответствии с годами, определенными на основе Ин. Современные ученые отрицают, что синоптический материал записан в хронологическом порядке, и не уверены, упомянул ли Иоанн все Пасхи периода служения Иисуса, и/или упоминались ли те, на которые он ссылается, как исторические события или просто как символы. .

Однако в последние два века сложилась более критическая точка зрения, согласно которой в Ин нет ни намека на то, что автор писал его как дополнение к другим Евангелиям; Ин также не дает ключа к согласованию с синоптиками, и на них нет ни одной ссылки. Большинство исследователей считают, что Ин не было написано очевидцем. Вначале эта позиция привела к перемещению маятника в противоположный конец шкалы исторической достоверности: материал, содержащийся в Ин, стали считать не имеющим исторической ценности (в противоположность материалу синоптических Евангелий). В рамках этого подхода было сначала предположено, что вся информация автора Ин об Иисусе получена из синоптических Евангелий, и он положил этот материал в основу своего полностью выдуманного рассказа [665] Например, прочитав, вероятно, рассказ о Марфе и Марии (Лк 10:38–42) и притчу о Лазаре (Лк 16:19–31), которого богач просил послать обратно в мир, Иоанн написал рассказ о Лазаре, брате Марфы и Марии, действительно воскрешенном из мертвых. . Однако позже влияние получили многообразные исследования, авторы которых приходили к выводу, что Ин было написано независимо от синоптиков [666] Большое влияние имела книга P. Garden‑Smith, St. John and the Synoptic Gospels (Cambridge Univ., 1938), а также Бультман и Додд. . Согласно появившейся в это время гипотезе, четвертый евангелист опирался не на синоптиков, а на некие неисторические источники. Много внимания привлекла бультмановская теория трех источников. Она выглядит так.