Рэймонд Браун - Введение в Новый Завет Том I

Деян переосмысливают эти события в богословском ключе, показывая их центральное место в христианской истории спасения. При этом автор Деян ориентировался на смысл Пятидесятницы. Подобно другим иудейским праздникам, этот земледельческий праздник благодарения (май—июнь) обрел дополнительное значение — как память о том, что Бог сделал для своего народа в священной истории. Избавление из Египта в середине первого месяца (Исх 12) праздновалось на Пасху. В третий месяц (19:1) — еще примерно через полтора месяца — израильтяне прибыли на Синай. Поэтому Пятидесятница, отмечающаяся примерно через полтора месяца после Пасхи, стала восприниматься как день дарования синайского Завета. С этого момента Израиль стал богоизбранным народом [489] ВЗ не соотносит смысл праздника Недель с историей спасения, но более поздние раввинистические тексты делают это. Из Книги Юбилеев и кумранских текстов видно, что такое понимание существовало во времена Иисуса. .

Рассказ о синайском богоявлении (Исх 19) упоминает о громе и дыме. Филон, иудейский автор новозаветных времен, описывает, как ангелы брали сказанное Богом Моисею на вершине горы и несли на языках вниз, людям на равнине. Деян, где упоминаются шум сильного ветра и «языки наподобие огня», вторят этим метафорам и, соответственно, изображают Пятидесятницу в Иерусалиме как обновление Завета, связанного с формированием народа Божьего. Согласно Исх, в Синайском Завете люди, услышавшие призыв Бога стать Его народом и откликнувшиеся на него, были израильтянами. Говоря библейским языком, другие нации после Синая оставались «не–народом» (ср. Втор 32:31) [490] «He–народ» — категория, к которой символически сводится непокорный Израиль в Ос 1:9; см. 1 Петр 2:10. . Деян 2:9–11 описывает широкий круг народов, от восточных краев Римской империи (парфяне, мидяне, эламиты) до самих римлян, представители которых на Пятидесятницу были свидетелями действию Духа при иерусалимском обновлении Завета. Это предвосхищает широкое распространение христианской вести, которая даже язычников сделает народом Божьим (Деян 28:28) [491] Возможно, в Деян 2:9–11 перечисляются области (например, Восток и Рим), где проповедовали миссионеры Иерусалимской церкви, а не миссионеры других христианских центров (ср. роль Павла для Антиохии). Деян 2:5 характеризует людей, прибывших из этих районов, как благочестивых иудеев, что соответствует контексту паломнического праздника. Однако, возможно, есть намек на полное обращение этих народов (Деян 2:17: «всякая плоть»). О традициях, лежащих в основе 2:1–13, см. AJ. M. Wedderburn, JSNT 55 (1994), 27–54. . Подразумевается, что эта Пятидесятница имеет более глобальное значение, чем первая Пятидесятница на Синае.

Скептическая реакция окружающих на говорение в Духе (некоторые приняли его за пьяный бред) заставляет Петра сказать первую проповедь (2:14–36). Для Деян эта проповедь — фундаментальная формулировка благовестил [492] Далее в разделах «Источники» и «"Лука"как историк» мы коснемся вопроса об историчности. Действительно ли Петр сказал проповедь на Пятидесятницу? Что он сказал? Проповедь в ее нынешнем виде принадлежит автору Деян, но использовал ли он достоверную традицию? Говорение языками требует осторожности в суждении. Сначала эта речь понималась как экстатическая (отсюда сравнение с пьяным бормотанием). Деян переосмысляют этот феномен как говорение на других (и понятных) языках. Однако переосмысление не уничтожило более раннюю традицию. . Петр интерпретирует действие Духа на Пятидесятницу как знамение последних дней, предсказанное пророком Иоилем. Такое толкование органично вписывается в акцент Деян на пророчестве.

Интересно, что Петр начинает речь с цитаты из пророка и в категориях, которые мы называем ветхозаветными. Он утверждает: то, что Бог совершил в Иисусе Христе, находится в преемственности с промыслом и обетованием Божьим об Израиле. Далее Петр объясняет, что именно совершил Бог в Иисусе. Он кратко рассказывает о чудесах, распятии и воскресении Иисуса, а завершает свидетельством из Писания, что Иисус — Господь и Мессия (2:36). В каком‑то смысле этот акцент на христологию отражает отход от манеры самого Иисуса, как она представлена в Лк. В Лк Иисус не говорил о себе прямо, хотя ангел и Бог свидетельствовали о Его мессианстве и богосыновстве, а ученики звали Господом. Он говорил о Царстве Божьем и его вызове общепринятым ценностям. Однако Деян подтверждают впечатление, которое создается из посланий Павла: первые проповедники перенесли центр провозвестия на Иисуса, словно не могли возвестить о Царстве, не рассказав сначала о том, через Кого оно было явлено. Христологическая идентичность воскресшего Иисуса как Мессии и Сына Божьего оказалась в центре благовестия (Рим 1:3–4).