Рэймонд Браун - Введение в Новый Завет Том I

Некоторые экзегеты выделяют посещение Елисаветы (1:39–45) в отдельную сцену, сводящую героинь двух благовещений, но ее можно считать эпилогом к благовещению Марии: Мария спешит исполнить первый долг ученицы: делится благовестием с другими. Иоанн уже во чреве матери готовит людей к приходу Мессии (3:15–16), а благословение Елисаветой Марии как Матери Мессии, а затем как человека, поверившего слову Господа, предвосхищает приоритеты Иисуса (11:27–28).

Диптих благовещения (Первая стадия)

Диптих о рождении (Вторая стадия)

2. «Магнификат» (1:46–55) и другие гимны.В таблице диптихов я упомянул о «первой стадии» (написания Лк), отдавая должное расхожему тезису о том, что на втором этапе (необязательно хронологически) Лука добавил к основному рассказу гимны, взятые из греческого собрания ранних гимнов: «Магнификат» («Величит душа моя Господа…»), «Бенедиктус» («Благословен…»; 1:67–79), «Слава в вышних Богу…» (2:13–14), «Ныне отпущаеши…» (2:28–32) [384] По поводу первых двух ученые больше согласны, чем по поводу последних двух (которые иногда приписываются евангелисту). Тезис о том, что эти гимны переведены с еврейского или арамейского языка, разделяют немногие. Он часто сопряжен с желанием приписать гимны тем, в чьи уста их вкладывает Лука. См. ВВМ 346–366, 643–655. . Все их можно легко удалить из нынешнего контекста; более того, за вычетом отдельных фраз, которые, возможно, являются вставкой (например, 1:48, 76), они не имеют привязок к контексту. Гимны отражают стиль тогдашней иудейской гимнологии, как видно из 1 Макк (на греческом языке) и кумранских «Благодарственных гимнов» (на иврите): каждая строчка содержит ветхозаветные аллюзии, поэтому все в целом представляет собой мозаику библейских тем, через которые осмысляется новая ситуация. Таким образом, гимны дополняют тему обетования/осуществления в рассказах о детстве [385] См. S. Farris, The Hymns of Luke's Infancy Narratives (JSNTSup 9; Sheffield: JSOT, 1985). . (Кроме этого, «Магнификат» построен по образцу гимна Анны, матери Самуила в 1 Цар 2:1–10.) Христология носит косвенный характер: сказано, что Бог совершил нечто исключительно важное, но это не привязано эксплицитно к деятельности Иисуса [386] В отличие от более разработанных, эксплицитно христологических гимнов в Флп 2: 6–11; Кол 1:15–20; Ин 1:1–18. Высказывалась гипотеза, что «Магнификат» и «Бенедиктус» — иудейские, а не христианские сочинения, но, судя по прошедшим временам (аористу), их авторы считали, что решающее божественное вмешательство уже произошло (тогда как иудейские гимны данного периода говорят о будущем вмешательстве). , — отсюда возникла гипотеза, что эти гимны возникли среди самых ранних христиан. В каком‑то смысле Лука верен происхождению гимнов, вложив их в уста тех, кто первыми услышали об Иисусе. «Магнификат», который произносится Марией, первой ученицей, полон особого смысла: услышав, что ее ребенок будет Сыном Давидовым и Сыном Божьим, она воспринимает это как радостную весть для униженных и голодных, и как горе — богатым и власть имущим. В Лк ее Сын делает то же. Небесный голос говорит: «Ты Сын Мой возлюбленный» (3:22), и Иисус возвещает блаженство нищим, голодным и плачущим, и горе — богатым, сытым и смеющимся (6:20–26). Соответственно, «Магнификат» важен в богословии освобождения (ВВМ 650–652).

3. Рассказы о рождении, обрезании и наречении Иоанна Крестителя и Иисуса (1:57–2:40).В этом диптихе сходство между двумя сторонами не столь близкое, как в диптихе о благовещении, ибо большее величие Иисуса стягивает на себя основное внимание. События вокруг Иоанна Крестителя перекликаются со сценой благовещения: Елисавета неожиданно нарекает сына Иоанном, и к Захарии возвращается речь. «Бенедиктус» радуется исполнению обещанного Израилю. Описание того, как Иоанн Креститель рос и укреплялся духом (1:80), напоминает рост Самсона (Суд 13:24–25) и Самуила (1 Цар 2:21).

Рождение Иисуса помещено в контекст указа императора Августа о переписи по всему миру — первой переписи в правление Сирией Квиринием. Достоверность этой хронологии сомнительна: при Августе не было переписи по всей империи (лишь ряд местных переписей), а перепись Иудеи (не Галилеи!) при Квиринии, правителе Сирии, состоялась в 6–7 году н. э. (то есть как минимум спустя 10 лет после рождения Иисуса). По–видимому, хотя Лука и любит обозначать исторический контекст происходящего, иногда он допускает ошибки [387] О переписи см. ВВМ 412–418, 547–566, 666–668. Лука объясняет эсхатологическую тьму при распятии солнечным затмением, но солнечное затмение было лишь в ноябре 29 года, а не на Пасху 30 или 33 года. В Деян 5:36–37 (около 36 года н. э.) Гамалиил говорит о восстании Февды, которое произошло около 44–46 годов, и думает, что Иуда Галилеянин явился после него («во дни переписи»), тогда как на самом деле Иуда был раньше на 40 лет. Людям, убежденным, что каждая деталь Библии в буквальном смысле верна, трудно дать объяснение всем этим неточностям. . Но он вкладывает в эту хронологию богословский смысл: череда промыслительных событий, начавшаяся с указа Августа, достигнет кульминации, когда Павел возвестит в Риме Благую весть (Деян 28). События, описываемые Лукой, произошли в маленьком палестинском поселке, но, называя Вифлеем градом Давидовым и ассоциируя их с римской переписью, Лука указывает на их глубинное значение для царского наследия Израиля и, в конечном итоге, для мировой Империи. Ангельская весть («родился вам сегодня в городе Давидовом Спаситель, который есть Мессия и Господь»; 2:11) напоминает имперские провозвестия. Август изображается в надписях как великий спаситель и благодетель, — Лука показывает Иисуса как фигуру еще более великую [388] Danker, Luke 28–46, детально сравнивает Иисуса с фигурами, которые превозносились в римском мире как благодетели. . Это событие космического масштаба, что подчеркивают многочисленные ангелы, возглашая славу Богу на небесах и мир на земле (см. ниже, пункт (2) в темах «Для размышления») [389] Экзегеты спорят, корректно ли считать «Слава в вышних Богу…» (2:13–14) гимном при его двух строках. Однако не исключено, что Лк 19:38 доносит до нас еще одну строку первоначально более крупного произведения (возможно, антифонного — земля отвечает небу), когда ученики говорят: «На небе мир и слава в вышних». . Пастухи, которые получают откровение об Иисусе и отвечают хвалой, в Лк эквивалентны Матфеевым волхвам. Однако и пастухи, и волхвы быстро уходят со сцены, так что Лука и Матфей избегают противоречия с более широкой традицией, согласно которой во время крещения Иисуса еще не было Его публичного христологического признания. Мария — единственный взрослый человек, который переходит из рассказа о детстве в рассказ о публичной деятельности Иисуса. Лк 2:19, 51 использует формулу о размышлениях, взятую из иудейских описаний визионерства (Быт 37:11; Дан 4:28 LXX), чтобы показать: Мария еще не полностью осмыслила происшедшее. Стало быть, она по–прежнему остается ученицей; ей еще предстоит узнать о том, кто такой ее Сын, — через муки Его служения и креста. Не случайно ей сказано в Лк 2:35: «И тебе самой душу пройдет меч».