Рэймонд Браун - Введение в Новый Завет Том I

2. Арест, иудейский и римский суды, распятие, смерть (26:30–27:56) [333] Рассказу Мф о страстях посвящено много исследований (перечислены в BDM 1.100–101). В частности, см. D. P. Senior, The Passion Narrative according to Matthew (BETL 39; Louvain Univ., 1975); The Passion of Jesus in the Gospel of Matthew (Wilmington: Glazier, 1985); R. D. Witherup, The Cross of Jesus: A Literary‑Critical Study of Matthew 27 (Ann Arbor: University Microfilms, 1986). . В разделе о Гефсимании (26:30–56) тенденция Матфея избегать дублетов заставляет его убрать молитву Иисуса о том, чтобы этот час миновал Его (в Мк 14:35 она параллельна молению о Чаше). Помимо всего прочего, Иисус в результате не выглядит таким отчаявшимся. Матфей также добивается трехчастности гефсиманской молитвы, добавляя в 26:42 слова второй молитвы (вторящей молитве Господней из 6:10). Во время ареста (Мф 26:49–50) Иуда опять называет Иисуса «Равви», и ответ Иисуса не оставляет у нас сомнений в том, что Он знает о планах Иуды. Так как Мф ясно дает нам понять (в отличие от Мк), что ухо у слуги первосвященника отсек кто‑то из учеников Иисуса, с моральной точки зрения важно, что Иисус не одобрил насилия. Тот факт, что Отец мог послать более двенадцати легионов ангелов, если бы Иисус попросил Его (26:53: около 72000!), смягчает молчание Отца в ответ на мольбу Иисуса пронести мимо чашу. Для Мф характерен акцент, который делается в 26:54 и 56 на исполнении библейских пророчеств (ср. многочисленные интерпретирующие цитаты в Мф).

Иудейский суд: синедрион осуждает Иисуса и насмехается над Ним; Петр отрекается от Иисуса (26:57–27:1). Матфей включает в текст имя первосвященника Каиафы и подчеркивает нечестие: с самого начала власти добиваются ложных показаний. Мф далее сообщает, что выступили два свидетеля, не называя их свидетельство ложным (в отличие от Мк). Стало быть, с точки зрения Мф, Иисус действительно говорил: «Могу разрушить Храм Божий и в три дня воздвигнуть его». Эти слова, а также тот факт, что Иисус не отвергает титул «Мессия, Сын Божий», ложатся в основу обвинения в кощунстве. О вопросе «кто ударил Тебя?», высмеивающим Иисуса как пророка–Мессию (26:68) см. выше, главу 7, пояснение к параллельному месту Мк. В Мф усилен парадокс отречения Петра в тот самый момент, когда Иисус признает себя Мессией и Сыном Божьим (ибо этот титул Петр исповедал в 16:16). Любовь Матфея к четкой структуре побуждает его ввести три разных человека (а не два, как у Мк), которые провоцируют Петра на три отречения.

Римский суд: Иисуса передают Пилату, Иуда не хочет брать на себя невинную кровь, Пилат приговаривает Иисуса, над Которым затем издеваются (27:2–31а). В этой части рассказа о страстях мы видим важные эпизоды из особого материала Мф. Сюжетная линия по–прежнему следует за Мк: допрос Пилата, Варрава, вмешательство первосвященников и толпы, бичевание и передача на распятие, издевательства. В то же время особый материал Мф делает эту сцену ярче и акцентирует ответственность за казнь Иисуса, вводя тему «невинной крови». (См. ниже, пункт (в) в «Источниках» об этом типе Матфеева материала, почти каждая строка которого содержит ветхозаветные аллюзии и, возможно, напрямую заимствована из устной народной традиции.) Мф 27:3–10 прерывает повествование о римском суде рассказом о том, как Иуда отреагировал на решение иудейского суда об Иисусе. Он не хочет нести ответственность за невинную кровь (см. Мф 23:34–35; Втор 21:9; 27:25). Не хотят этого и первосвященники, поэтому на те тридцать сребреников, за которые Иуда продал Иисуса [334] У Иуды то же имя, что и у одного из двенадцати сыновей Иакова, который в Быт 37:26–28 вместо того, чтобы пролить кровь своего брата Иосифа, продает его за двадцать (или тридцать) сребреников. , они покупают поле горшечника (Зах 11:12–13; Иер 19:1–13; 32:9). Повешение Иуды перекликается с самоубийством Ахитофела (верного советника Давида, перешедшего на сторону восставшего сына Давида Авессалома), — единственный повесившийся в ВЗ (2 Цар 17:23) [335] Рассказ об Ахитофеле (2 Цар 15–17) вплетен и в более раннюю часть рассказа о страстях: бежав от Авессалома, Давид пошел к горе Елеонской, где плакал и молился. Описание смерти Иуды в Мф отличается от двух других свидетельств, которые, в свою очередь, не согласуются между собой: Деян 1:16–20 и Папий (BDM 2.1404–1410). . Как и в рассказе Мф о детстве, упомянуты откровения во сне, причем, в отличие от иудейских властей, язычники чутки к ним: жене Пилата приснилось, что Иисус — праведник (27:19). (Титул «Царь Иудейский» также встречается здесь и в рассказе о детстве.) Пилат умывает руки, чтобы показать, что он невиновен в крови Иисуса, но под конец «весь народ» говорит: «Кровь Его на нас и на детях наших» (27:24–25). Это не проклятие иудейским народом самого себя, а юридическая формула об ответственности за смерть человека, считающегося преступником. Матфей знает, однако, то, что неведомо народу: Иисус невиновен. И он считает, что ответственность (и кара) за смерть этого праведника постигла весь иудейский народ позже, когда римляне разрушили Иерусалим и Храм (отсюда упоминание о «детях») [336] Понятие о таком (страшном для нашего слуха) суде встречалось в те времена: например, иудейский историк Иосиф Флавий утверждает, что Бог напустил римлян на Иерусалим, дав им разрушить город, за нечестие иудеев (Древности 20.8.5; №166). Матфей пользуется ветхозаветным языком: например, Иеремия (26:12,15) предупреждает князей и «весь народ»: «Если вы умертвите меня, то невинную кровь возложите на себя и на город сей…». К сожалению, данный отрывок из Мф постигла трагическая участь: в нем находили обоснование тому жуткому антииудаизму, который необходимо отвергнуть (BDM 1.388, 396, 831–839). См. (8) в разделе «Для размышления» об антииудаизме в Мф. .