Андрей Лазаренков - Партия, которую создал Иисус

Давайте ещё раз внимательно перечитаем сочинение Филона «О посольстве к Гаю», в котором цитируется письмо царя Ирода Агриппы I к императору Калигуле. Начнём прямо с того места, где евреи грозят Пилату, что отправят посольство в Рим и пожалуются императору на все его бесчинства и злоупотребления: «Последнее особенно смутило Пилата, он испугался, как бы евреи в самом деле не отправили посольство и не обнаружили других сторон его правленья, поведав о взятках...» {186}.

Стоп! Дальше можно не продолжать: взятка! Вот что могло заставить Пилата так упорно выгораживать Христа, несмотря на яростное сопротивление первосвященников и книжников. Видимо, ещё накануне суда кто-то из друзей Иисуса побывал у Понтия Пилата, и, предложив денег, добился от прокуратора согласия выпустить узника.

На мой взгляд, эта гипотеза предпочтительнее всех тех, которые мы только что рассматривали. Во-первых, она не противоречит тому, что мы знаем о Понтии Пилате от Иосифа Флавия и Филона Александрийского, а они утверждают, что он был махровый взяточник.

Во-вторых, эта гипотеза не противоречит и евангельским текстам. Пытаясь за щедрую мзду спасти Иисуса от казни, Пилат оставался всё тем же жестоким и продажным правителем, каким его изобразили в своих сочинениях Филон и Иосиф Флавий. Личность Иисуса не интересовала Пилата в тот момент совершенно — ему нужны были только деньги. Так что, если мы примем эту гипотезу, то кажущееся неразрешимым противоречие между евангельскими текстами и сочинениями Иосифа Флавия и Филона будет снято.

Наша гипотеза подтверждается ещё и тем косвенным свидетельством, что Пилат не был единственным взяточником среди целой вереницы сменявших друг друга римских прокураторов. Наоборот, почти все они, словно стараясь превзойти друг друга в беззакониях, грабили подвластную им страну. На свою должность многие из них смотрели прежде всего как на источник быстрого и лёгкого обогащения. Впрочем, разнузданное лихоимство среди государственных чиновников в то время было настолько широко распространено, что никого уже не удивляло. Император Тиберий даже сравнивал своих наместников с кровососущими мухами, которых лучше не трогать. «Тогда они насосутся крови и перестанут мучить людей, — говорил он, — а если их спугнуть, то налетят ещё более голодные и свирепые мухи, и пытка начнётся сначала» {187}.

Римские прокураторы Иудеи очень часто не гнушались за взятки отпускать на волю преступников, даже самых отъявленных разбойников и бандитов. Вот, например, что рассказывают про Вентидия Кумана, наместника Иудеи в 48 — 52 гг. Когда однажды в его правление произошёл конфликт между жителями Галилеи и Самарии, закончившийся кровопролитием, «Куман дал себя подкупить крупною суммою денег, полученных от самаритян, принял их сторону и отказался от наказания виновных» {188}.

Ну, чем не стиль Понтия Пилата?

А вот что сказано о прокураторе Альбине (62 — 64): «Мало того, что он похищал общественные кассы, массу частных лиц лишил состояния и весь народ отягощал непосильными налогами, но он за выкуп возвращал свободу преступникам... содержавшимся в заключении как разбойники. Только тот, который не мог платить, оставался в тюрьме» {189}.

Но даже Альбин был сущим ангелом по сравнению с Гессием Флором (64 — 66), пришедшим ему на смену. Своими беззакониями, грабежами и кровопролитиями Флор фактически спровоцировал Иудейское восстание 66 года. Иосиф Флавий говорит о нём: «Его любостяжание было прямо ненасытно, так что он не делал различия между большим и малым, но делил свою добычу с разбойниками» {190}.

Нашёлся, наконец, среди прокураторов и такой, который не только брал взятки, но и сам давал их. Это был Антоний Феликс, правивший в 52 — 60 гг. Поссорившись с первосвященником Ионатаном, «Феликс за огромную сумму денег подкупил одного из преданнейших друзей Ионатана... и уговорил его подослать к Ионатану наёмных убийц» {191}.

В общем, что ни прокуратор, то негодяй, взяточник и вор! И Понтий Пилат, надо полагать, ничем не отличался от своих алчных собратьев. По чистой случайности среди узников, которых он за деньги обещал спасти от смерти, оказался Иисус Христос. И хотя на этот раз у Пилата вышла осечка, и Христа всё-таки казнили, это не помешало возникновению легенды о мнимой гуманности и снисходительности пятого прокуратора Иудеи.

Итак, мы предположили, что наиболее вероятной причиной, побудившей Понтия Пилата настойчиво добиваться спасения Иисуса, была взятка. Очевидно, накануне суда он встречался с кем-то из состоятельных друзей Иисуса и, получив от них немалую сумму денег, обещал свою помощь в этом деле.