Не надо думать, что пофигисты появились только сейчас, в XXI веке. В любые времена есть люди, которые ни к чему не стремятся, хотят только выпить и закусить, и считают это целью своего существования. В героические эпохи пофигисты не очень-то заметны, поскольку тогда ценятся люди совсем иного склада — самоотверженные, смелые и предприимчивые. Но героические эпохи — увы! — имеют обыкновение рано или поздно заканчиваться, и вот тогда-то и наступает время пофигистов — тихих, вялых и равнодушных ко всему обывателей.
4.
В начале своего существования Рим был городом, который населял народ-войско. Каждый римлянин считался воином и был обязан служить. В то время, героическое и суровое, смысл человеческой жизни состоял в том, чтобы сражаться и погибнуть за своё отечество. Никому тогда и в голову не приходило сказать, что ему, дескать, «всё по фигу» и что «его хата с краю». А если бы и нашелся такой безумец, то очень скоро оказался бы на плахе — в те времена подобными вещами шутить не любили.
Но шло время, и пофигистов становилось всё больше — главным образом по причине непрерывных войн, которые вёл Рим. Не секрет ведь, что в сражениях и во время политических смут погибают в первую очередь самые энергичные, смелые и самостоятельно мыслящие люди («пассионарные», по терминологии Л. Гумилева) — ведь они всегда на виду, они не имеют привычки отсиживаться по тылам и лезут в самое пекло. А вот те, которые ничем не выделялись, никуда не совались и всю жизнь просидели по щелям, те выживали и давали потомство, такое же вялое и никчёмное, как и они сами.
В конце концов римляне довоевались до того, что ко времени правления императора Августа (23 г. до н. э. — 14 г. н. э.) римское общество стало совершенно неузнаваемым. Например, если прежде граждане Рима считали своим священным долгом состоять на какой-нибудь государственной службе, то теперь множество людей под самыми разными предлогами старались от неё отвертеться. Впервые за всю историю Рима аристократы — и не один! — не желали становиться ни преторами, ни эдилами, ни сенаторами, предпочитая тихие радости частной жизни {91}. А ведь было время, когда от желающих послужить своему отечеству не было отбоя, и это при том, что исполнение служебных обязанностей в Риме не оплачивалось (претендовать на должности могли, естественно, только люди со средствами). Консулы, трибуны, эдилы, квесторы, преторы не только не получали зарплату от государства, но должны были тратить в немалом количестве свои собственные деньги на организацию выборов, на устройство разного рода торжеств и зрелищ для народа, на содержание писцов, охраны и т.д. Считалось, что достойной компенсацией за все эти хлопоты и издержки станет «honor» — то есть почёт и уважение от сограждан. И надо сказать, что в прежние времена это, действительно, вдохновляло: иногда и до вооруженных разборок между кандидатами на важные посты доходило, так уж им не терпелось проявить себя на государственном поприще. А при императоре Августе всё изменилось. И патриции и плебеи стали избегать службы, говоря: «На кой хрен нам всё это надо, если не только денег не дадут, но ещё и свои собственные заставят потратить? Нашли дураков!»
Подобная жизненная позиция теперь уже никого не удивляла и не шокировала. Знаменитый поэт Овидий, например, совершенно открыто признавался в своем отказе от государственной службы {92}, и это нисколько не вредило его популярности.
5.
Тогда же, при Августе, случились и первые трудности с призывом в армию: и в императорском Риме, оказывается, тоже было полным-полно людей, не желающих отправляться в войска! Конечно, армейская служба никогда не была лёгким занятием, и в древности, надо полагать, тоже, но раньше римляне были очень сознательными гражданами и поэтому соглашались переносить любые тяготы ратной службы. Известен случай, когда солдаты нескольких легионов (ими командовал будущий диктатор Луций Сулла) взбунтовались, узнав, что на войну с понтийским царём Митридатом вместо них Сенат решил послать другую армию {93}. А во времена Августа всё уже стало по-другому. Добровольцев, которых до этого всегда хватало, теперь находилось всё меньше и меньше, и порой приходилось прибегать к принудительному набору и даже набирать в легионы рабов, отпущенных на волю. Когда в 9 г. н. э. германцам удалось заманить в непроходимый Тевтобургский лес три римских легиона под командованием Квинтилия Вара [20] Какая ирония судьбы! Это тот самый Публий Квинтилий Вар, который во время восстания, вспыхнувшего вскоре после смерти Ирода, распял в Иерусалиме сразу две тысячи бунтовщиков {95}.
и полностью уничтожить их, то восполнить потери оказалось очень непросто. Пришлось проводить насильственную мобилизацию, при этом было много уклонявшихся от службы. Римский историк Светоний рассказывает, что один любящий отец даже отрубил двум своим сыновьям по большому пальцу на правой руке, чтобы сделать их негодными к военной службе {94}. Поэтому властям пришлось применить к уклонистам самые суровые меры. Была произведена жеребьёвка среди отказавшихся вступить в армию, и каждого пятого из тех, кто были моложе 35 лет, и каждого десятого из тех, кто были старше, лишили гражданских прав и имуществ. Были и казнённые.
Читать дальше