Этьен Кассе - Туринская плащаница

— Конечно, нет, — легко согласился ибн Ва­зиль. — Но как быть с другими обитателями этого дома, когда посреди ночи их разбудят твои стоны? — И Жан-Пьер послушно принял снадобье.

И через несколько минут все поплыло перед глазами Жана-Пьера. Словно издалека доносил­ся до него голос лекаря, что-то говорившего своему помощнику. А потом Жана-Пьера заво­локло туманом.

Давайте перенесемся в эпоху ХП-ХШ веков. На юге сегодняшней Франции, в Провансе и Лангедоке, появилось новое религиозное дви­жение, захватившее большую часть страны, а также Италию, Каталонию и Германию. Ката­ры, или альбигойцы (то есть «чистые», «совер­шенные»), представляли собой нечто абсолютно необычное. Основной идеей их учения было то, что Бог является Духом и абсолютной любо­вью, совершенной, неизменной, справедливой и вечной. Злое, дурное начало не коснется такой любви уже никогда. Логическим выводом из этого было то, что и все творения Божьи могут быть лишь совершенны, неизменны, справедли­вы и добры, как и источник, из которого они произошли.

Наш же мир, наоборот, казался катарам чем-то преходящим, несправедливым и несо­вершенным. Принцип смерти действовал все­гда и повсюду. Земной мир, следовательно, являлся не божьим, а дьявольским творением. Только незримое — человеческая душа — име­ло божественное происхождение. И эта точка зрения была очень близка идеям ордена там­плиеров.

Тамплиеры действительно тесно пересека­лись с катарами. Более того, огромное множе­ство владений храмовников находилось как раз на территории Лангедока.

А еще все мирские и церковные деяния были для катаров делом рук самого дьявола, сатаны. Кстати, Рим ежедневно давал им возможность все более увериться в справедливости подоб­ного предположения. Папа римский, называв­ший себя наместником Христа на земле, срав­нивался катарами — из-за безнравственного поведения, постоянных интриг и убийств — с наместником дьявола. В целом ряде стран все это привело к движению «прочь-от-Рима».

Святой престол в Риме углядел в этом вы­зов для себя. Папа Иннокентий III призвал к крестовому походу: христиане должны были бороться против христиан — безжалостно, кро­ваво и очень жестоко. В 1209 году огромная армия крестоносцев потянулась в поход на Лангедок. Из Бургундии и Лотарингии, земель Рейна, из Австрии и Венг­рии, Словении и Фрисланда шли полки. Армию мародеров и разбойников возглавлял фанатич­ный священник, архиепископ Арнольд Кито, в развевающейся монашеской рясе. Епископы, аббаты и монахи слепо следовали за ним, а в обозах крестоносцев ехали маркитантки, всегда готовые приласкать солдат после трудов правед­ных.

Великолепный город Безье стал первой жерт­вой орды мародеров и убийц. Их фанатизм не знал границ, а убивая без конца, солдаты на­деялись заслужить прощение грехов. С криком: «Убивайте всех, Бог сам отыщет невиновных!» — епископ Реджинальд Монперу приказал казнить вместе с катарскими «еретиками» самых что ни на есть «правоверных» католиков, а также всех женщин, детей и стариков. И даже своих со­братьев священников, проповедовавших в горо­де. Безье погиб в пламени гигантского костра.

Построенный еще во времена готов, Кар­кассон (в Аквитании и Лангедоке его называли Каркассона) был следующей целью разъяренной орды под окровавленным крестом. Король Ара­гонский, тесть герцога Лангедока Рамона-Роже, хотя сам и не имел никакого отношения к ката­рам, вместе с войском пришел через Пиренеи, чтобы помешать творимой несправедливости. Однако и ему не удалось сдержать наступление захлестнутых фанатизмом крестоносцев.

В результате предательства Рамон-Роже по­пал в ловушку. Город во время продолжитель­ной осады страдал от голода, жажды и эпиде­мий и, казалось, уже был готов к сдаче. Наутро, после пленения Рамона-Роже, ожи­далась передача ключей от крепостных ворот. Но в городе стояла мертвая тишина. Не было видно стражей на воротах, жутью веяло от за­таившего дыхание города. Каркассон словно вымер. Глухо отдавались шаги завоевателей в узких переулках, мертвецкий покой воцарил­ся в замке. Архиепископ Арнольд Кито и его спутники поначалу растерялись: как же такое возможно, что весь (!) народ смог за ночь бес­следно исчезнуть из огромного города?

Но в конце концов всякой тайне находится объяснение. Горожане смогли спастись из оса­жденного города по подземным штольням и пе­реходам. Только пять сотен стариков остались в городе, спрятавшись по подвалам. Все они были согнаны на центральную площадь перед собором. Одни клялись в том, что никогда не имели никакого отношения к еретикам. Другие были сожжены на огромном костре, а Арнольд Кито отслужил хвалебную мессу. Коротко гово­ря, «Те deum».