Тимоти Келлер - Разум за Бога - Почему среди умных так много верующих

Философская недоказуемость «строгого рационализма» – причина, по которой книги Докинза и Деннета удостоились крайне резких отзывов в научных журналах. Всего один пример: ученый-марксист Терри Иглтон опубликовал едкую рецензию на книгу Ричарда Докинза «Бог как иллюзия» в London Review of Books. Иглтон ополчился на обе наивные идеи Докинза, а именно – на то, что вера не содержит рационального компонента, и на то, что разум не опирается на религию в значительной степени.

Докинз считает любую веру слепой верой, И полагает, что христианских и мусульманских детей приучают верить и не задавать вопросов. Даже недалекие клирики, которые шпыняли меня в средней школе, так не думали. В основных христианских конфессиях разум, аргументы И честные сомнения всегда играли неотъемлемую роль в вопросах веры… Само собой, верующие не всегда и не во всем пользовались разумом, но это справедливо И для большинства восприимчивых и культурных людей, далеких от религии. Даже Ричард Докинз живет скорее верой, нежели разумом. Мы придерживаемся множества убеждений, не имеющих безупречно рациональных оправданий, И тем не менее достаточно разумных, чтобы принимать их во внимание… [171].

Если мы отвергаем строгий рационализм, не значит ли это, что мы верны релятивизму – и при этом ни в коем случае не сравниваем одни убеждения с другими и не судим их? Отнюдь. В главах 2 и 3 я утверждал, что удержаться на исключительно релятивистских позициях невозможно [172]. До конца этой книги я буду придерживаться подхода, который называется «критической рациональностью» [173]. Согласно ему, существует ряд аргументов, которые найдут убедительными многие здравомыслящие люди или даже большинство таковых, несмотря на то, что никакой аргумент не будет убедительным для всех независимо от точки зрения. Предполагается также, что некоторые системы убеждений разумнее прочих, но, в конце концов, все аргументы можно рационально отклонить. Иными словами, всегда можно найти причину уклониться от того, что не является предубеждением или упрямством в чистом виде. Тем не менее, это не значит, что мы не можем оценивать убеждения, – это лишь означает, что нам не следует ждать неоспоримых доказательств, и требовать их несправедливо. Так не поступают даже ученые.

Ученые крайне неохотно говорят, что та или иная теория «доказана». Даже Ричард Докинз признает, что теория Дарвина не может получить полного и окончательного подтверждения, что «могут всплыть новые факты, которые вынудят наших потомков… отказаться от дарвинизма или до неузнаваемости изменить его» [174]. Но это не значит, что наука не в состоянии проверять теории и убеждаться, что некоторые из них гораздо более доказуемы эмпирически, нежели прочие. Теория считается эмпирически доказуемой, если она упорядочивает доказательства и объясняет феномены лучше любой возможной альтернативной теории. Иными словами, если в процессе проверки теория позволяет нам с большей вероятностью предсказывать многочисленные и разнообразные события, чем любое конкурирующее описание тех же данных, тогда первая принимается, хотя и не считается «доказанной» в строго рационалистском смысле.

В труде «Есть ли Бог?» ( Is There a God? ) философ из Оксфорда Ричард Суинберн настойчиво утверждает, что веру в Бога можно проверить и подтвердить (но не доказать) тем же способом [175]. Представления о существовании Бога, говорит он, побуждают нас ожидать того, что мы наблюдаем – что существует вселенная, что в ней выполняются научные законы, что в ней есть человеческие существа, наделенные сознанием и непреходящим нравственным чувством. А теория, согласно которой Бога нет, продолжает он, не побуждает нас ожидать того же самого. Следовательно, вера в Бога эмпирически более уместна, она объясняет и описывает то, что мы видим, лучше, чем альтернативные теории. Никакие представления о Боге не могут быть доказаны, но это не значит, что мы не в состоянии отсеять и взвесить основания для различных религиозных убеждений и найти из них те или даже то, которое окажется самым разумным.

Однако я никого не пытаюсь убедить в том, что обращаюсь к «критической рациональности» за неимением лучшего. Если библейский Бог действительно существует, «критическая рациональность» – именно тот путь, которым мы должны подойти к вопросу Его бытия и существования.

Когда русский космонавт вернулся из космоса и сообщил, что не видел там Бога, К. С. Льюис сказал, что с таким же успехом Гамлет мог бы искать Шекспира на чердаке собственного замка. Если Бог есть, Он не является одним из объектов вселенной, который можно поместить в лабораторию и проанализировать эмпирическими методами. Он должен поддерживать с нами такие же отношения, как драматург – с персонажами своей пьесы. Мы, персонажи, вполне можем многое знать о драматурге, но лишь в том случае, если он предпочтет вставить сведения о себе в пьесу, и только в той степени, в какой он сделает это. Следовательно, мы никоим образом не можем «доказать» существование Бога так, как если бы Он был объектом, целиком и полностью находящимся в нашей вселенной, подобно кислороду и водороду или же острову в Тихом океане.