Йеспер Сёренсен: Религия в сознании: обзорная статья о когнитивном религиоведении

Единого ответа здесь нет. Некоторые утверждают, что культура в общем и религия как некая традиция — эпифеномены, не оказывающие никакого причинного воздействия. Выступая в защиту этой точки зрения, психолог Джастин Барретт продемонстрировал, что в стрессовых ситуациях люди зачастую делают умозаключения, резко противоречащие их эксплицитным теологическим убеждениям, и в действительности откатываются к интуитивным представлениям. Такое различие между эксплицитными теологическими представлениями и имплицитной теологической некорректностью [ theological incorrectness ] выдвигает на первый план вопрос о том, можем ли мы понять поведение, исходя из доктринальных положений религиозных систем. С другой стороны, формирование религиозных традиций, вероятно, объясняется образованием гильдии религиозных экспертов в конкретных исторических обстоятельствах. Чтобы сохранять привилегированное положение, духовенство вынуждено защищать себя от конкуренции и удерживать власть. Модернизируя ортодоксальные взгляды, можно регулировать вход в группу (допуская только тех, кто прошёл правильное обучение), отличать законно обладающих властью (защищая религиозную власть) и контролировать единообразие доктрин в различных географических областях (управляя бо́льшими социальными группами). Следовательно, формирование религиозных доктрин связано скорее с когнитивными системами, лежащими в основе процесса формирования социальных групп, чем с семантическим содержанием самих доктрин [16] Barrett (1999, 2004). О теологической некорректности [ Theological Incorrectness ] также говорят Буайе (Boyer 2001) и Слоун (Slone 2004). Кроме того, Буайе (Boyer 2001) анализирует формирование религиозных гильдий. .

Тем не менее против вышеприведённого довода можно выдвинуть два возражения. Во-первых, является ли интуитивный характер умозаключений, сделанных в стрессовых ситуациях, по-настоящему адекватным индикатором значимости доктринальных систем? Во-вторых, действительно ли имеет смысл противопоставлять интуитивное знание сложным теологическим системам или же нам стоит изучать значение религиозных традиций в менее последовательных и более широко распространённых культурных концептуальных системах?

Обращаясь к первому вопросу, антрополог Харви Уайтхаус подчёркивает важную роль эксплицитных религиозных понятий в человеческом поведении в целом и в способности усваивать новые понятия в частности. Даже если люди склонны прибегать к интуитивному мышлению в стрессовых ситуациях, большую часть времени они мыслят, не испытывая когнитивного давления. Напротив, у них есть возможность обдумать религиозные представления и в соответствии с ними спроектировать линии дальнейшего поведения. Кроме того, поскольку большая часть культурных знаний распределяется между разного рода людьми (некоторые — ядерные физики, другие — плотники), усвоение новых понятий происходит с разной скоростью. Несмотря на то, что минимально контринтуитивные понятия могут являться составной частью оптимального субстрата религиозной трансмиссии, усвоение новых религиозных понятий часто требует значительных когнитивных усилий и высокого уровня мотивации. Опираясь на опыт полевой работы в Папуа — Новой Гвинее и теории человеческой памяти, Уайтхаус утверждает, что трансмиссия таких когнитивно затратных религиозных представлений скорее всего будет принимать одну из двух форм. В «модусе доктринальной религиозности» [ “doctrinal mode of religiosity” ] сложные религиозные репрезентации передаются в процессе длительного ритуального повторения, переводящего доктринальные учения в семантическую память. Семантической памятью называется деконтекстуализированное и эксплицитно схематическое знание, и Уайтхаус утверждает, что трансмиссия такого рода религиозного знания приводит к ряду последствий: (a) она зависит от частых повторений, а потому рискует привести к «эффекту скуки» [ “tedium-effect” ], при котором люди теряют мотивацию из-за излишних и однообразных действий (чтобы противостоять этой тенденции, нужно находить специальные средства); (b) успешная трансмиссия эксплицитных доктринальных идей зависит от искусных ораторов, которые в свою очередь укрепляют представления о религиозном лидерстве; (c) тесная взаимосвязь между религиозными лидерами и религиозной доктриной требует частых «ортодоксальных проверок» [ “orthodoxy checks” ], гарантирующих, что верующие исповедуют правильное учение, и создания компетентных централизованных органов, чтобы их контролировать; (d) благодаря частому повторению память о ритуальной практике становится имплицитной, что в свою очередь, препятствуя индивидуальным интерпретациям, увеличивает потенциал выживаемости вероучения; (e) опираясь на деконтекстуализированную семантическую память, доктринальный модус способствует образованию анонимных религиозных сообществ, распространяющих учение посредством прозелитической деятельности.