Василий Ефремов: Иисус Христос — Homo sapiens. Тацинский апокриф

В заключение вспомним незавидную судьбу русских языческих богов и церковный конфуз с канонизацией Владимира.

В Киеве богов исконных наших погубить взял на себя грех и смелость сам Владимир (Владимира вполне можно заподозрить в прагматическом атеизме): «И когда пришел, повелел опрокинуть идолы — одних изрубить, а других сжечь. Перуна же приказал привязать к хвосту коня и волочить его с горы по Боричеву взвозу к Ручью, и приставил двенадцать мужей колотить его жезлами. …И притащив, кинули его в Днепр. И приставил Владимир к нему людей, сказав им: „Если пристанет где к берегу, отпихивайте его. А когда пройдет пороги, тогда только оставьте его“. Они же исполнили, что им было приказано». «Велик ты, господи, и чудны дела твои!» — восклицает по этому поводу Нестор, и нам нечего добавить.

А с Владимиром получилось не лучше, хоть и после его смерти. Ярослав Мудрый — сын Владимира от Рогнеды — так и не смог добиться от Константинопольского патриархата канонизации отца-крестителя. Похоже, греческое священство досадовало, что крещение Руси прошло не в византийском ключе, обвел смеющийся Владимир патриархов вокруг пальца. Отговорки были формальные: нету-де чудотворения при гробнице Владимира. В 1240 году, обойдя Византию, святым Владимира провозгласила новгородская церковь по прямому указанию Александра Невского. Официальная канонизация Владимира (и Ольги) произошла в XIII веке (дата не установлена). При Иване IV состоялась общерусская канонизация. Холодок по отношению к Владимиру стал «врожденным» — праздник памяти Владимира никогда не считался значительным церковным праздником.

Трения между нашей властью светской и византийским патриархатом с веками, по мере укрепления отечественной церкви, перешли в привычное внутреннее противостояние первых лиц от монархии и церкви. Однако наши монархи в деле предержания власти были покруче западноевропейских. Во объяснение дерзости, к примеру, Ивана Грозного известный протоиерей недавно в религиозном телецикле намекнул на его большевистскую сущность (!). Цель, как всегда, оправдывает средства. Протобольшевиком тогда придется считать и Дмитрия Донского. В 1379 году великий князь Димитрий Иоаннович (Донской) велел развенчать новопосвященного митрополита российского Пимена, взять его под стражу и отправить в Чухлому. «Столь власть княжеская первенствовала у нас в делах церковных!» — восклицает историк Карамзин. Еще пример светского дерзновения уже со стороны Василия Темного. В 1440 году великий князь Василий Василиевич (Темный) посадил под стражу в Чудове монастыре митрополита киевского и всея Руси Исидора. От расправы иерарх спасся бегством в Италию. Это помимо того, что удельные князья веками в хищных междоусобицах губили народ, «в гордости и высокоумии резали христиан, иноков, священников». Внутриконфессионное сведение счетов было тоже отнюдь не милостивым. Но это уже милая сердцу история отечества. О негативах современной церкви (обратная сторона воссиявшей ныне медали), при желании довести образ до совершенства, вполне достоверные факты можно почерпнуть из работ Г. И. Старченкова, исследователя и публициста атеистической ориентации.

Полистав написанное, с мыслями о возможно равновесном освещении христианских движений запада и востока, таки обратимся к истории: как успешно православие российское оперировало именем Христа. Не след нам глухо стоять в атеистической (точнее — в антиклерикальной) позиции, заслуги церкви народные неоспоримы. И все же за мощным заслоном духовности легко просматривается гражданское (скажем так, чтобы не сказать политическое) учреждение со всеми соответствующими взаимоотношениями. Итак, немного истории российской от Карамзина.

Инквизиция, как таковая, в средневековом российском православии оспаривается. Во времена разгула «латинской» инквизиции и крестовых походов (коснувшихся и Руси) Россия как раз была под игом Орды. Ордынцы редко требовали поклонения своему богу, довольствуясь разграблением разрозненных российских княжеств. Напротив, немалочисленны случаи крещения «моголов», как известно, Борис Годунов — потомок прозелита, мурзы по имени Чет, в крещении Захария (есть, однако, мнение, что это — легенда). Православные россияне без особых хитростей рубили друг друга, предводимые князьями-наследниками, бесконечно воевавшими брат у брата земли новгородские, тверские, псковские, московские и прочую Русь, привлекая к тому и ордынские полчища. Однако ряд замечаний Карамзина в описании тех времен свидетельствуют таки наличие и ереси, и борьбы с нею. А то как же. К примеру, в 1310 году митрополит российский Петр «предал анафеме какого-то опасного еретика Сента, обличенного им в богопротивном умствовании, но не захотевшего раскаяться». В царствование Василия Темного (1425–1462 гг.), отмеченного особой свирепостью народной, «князь Иоанн Можайский всенародно сжег боярина Андрея Дмитриевича на костре вместе с женою за мнимое волшебство». Внушительный материал о борьбе православной церкви с ересью — православной инквизиции (во всей красе ее жестокости) — собрал Грекулов Е. Ф., но ограничимся Карамзиным.