Дмитрий Урушев - Тайна Святой Руси. История старообрядчества в событиях и лицах

Мошенник же, думая, что тот шутит, просил выпустить его. Пустынник же крепче пещеру закрыл и стал возвещать ему грехи, напоминая суд и муку. И увещевал духовными словами. И усердно ему от сердца служил, непрестанно молил о нем Господа, но твердо решил его не выпускать. Тот же сперва гневался и ругался, но помалу умилился молитвами брата и благодатью Божьей обратился на благую волю. И так оба, преподобно пожив в пещере, скончались.

Написано, что один царь никогда в своей жизни не был весел, никогда не улыбался. Князья просили брата того царя, чтобы узнал у брата, о чем смущается и скорбит в непрестанной печали. Царь же, когда от брата услышал об этом, то сказал, что однажды расскажет ему.

Повелел выкопать ров глубокий, засыпать его наполовину углями горящими и над тем рвом поставить престол ветхий и трухлявый. Над престолом повелел повесить на тончайшей нити острый обнаженный меч. А пред <���престолом> повелел поставить стол со множеством разных брашен и дорогого вина.

Позвав же брата, посадил его на оном ветхом и трухлявом престоле над оным углем. И поставил окрест его четырех мужей с обнаженными мечами: одного против сердца, другого сзади и двух по обеим сторонам. И повелел всем им мечи на брата направить. Потом повелел привести музыкантов, чтобы играли.

И сказал царь брату: «Ешь, пей, радуйся и веселись!» И сказал царю брат: «Как могу веселиться, если отовсюду мне угроза! Посмотрю вниз — там огонь, ввысь — оттуда меч хочет голову мою отсечь, и гак не смею повернуться на этом престоле, дабы он не разрушился, а я не упал в огонь. Со всех сторон мечи меня могут поразить. Не до веселья мне ныне! Вижу лишь одну неминучую погибель».

Тогда сказал царь брату: «Как ты, видя устроенное не к погибели твоей, а к поучению, не хочешь пить и есть и не можешь веселиться, так же и я всегда в страхе. Если поднимусь умом моим ввысь, вижу там Судью моего, который будет меня судить. Ему известны все мои деяния, Ему же дам отчет за дела, слова и мысли, и за то приму лютый и ярый ответ. Если вниз посмотрю, помышляю огонь адский и муку лютую и всех осужденных, с которыми и я буду осужден, если хоть в одном смертным грехе отойду. Если на себя посмотрю, вижу грехи мои, которые пред Богом сотворил. Если пред собой посмотрю, помышляю смерть мою, к которой приближаюсь с каждым часом, но не знаю ни часа, ни места, как и где мне будет конец. Если налево посмотрю, то днем и ночью демоны-враги ищут душу мою и мешают избавлению моему. Если направо посмотрю, вижу ангелов Божьих, которые подают мне благие мысли и благие желания, а я их не приемлю и не творю. И когда все это осознаю, никак не могу быть весел в этом прелестном мире и на моем ненадежном престоле».

Некий инок, совершенный в добродетелях, размышлял, желая узнать о славе небесной и о том, почему пред Господом тысяча лет как один день (Пс. 89, 5). И о том непрестанно думал и усердно молился. И однажды, стоя в церкви и размышляя об этом, увидел, как влетела в храм маленькая прекрасная птичка, такая, что не постичь человеческим разумом.

Инок же птичке весьма удивился. Желая рассмотреть красоту ее, приближался к ней, а птичка отлетала. Направляясь за ней, вышел инок из монастыря. И тут показалось ему поле прекрасных цветов и пречудные деревья. И птичка взлетела на дерево и начала так чудно и сладко петь, что инок пришел в забытье. Не знал, сколько стоял, только веселился и радовался красоте птички и того чудного цветущего поля. А думал, что время между литургией и вкушением трапезы.

И тут, спев, птичка стала невидимой, а инок оказался у врат монастыря. И хотел войти, но не узнал привратника. И привратник не узнал его и не пускал, словно чужого. Инок просил и объяснял, что он только после святой литургии ненадолго вышел из монастыря. Привратник же скала ему: «Я не видел, как ты сейчас выходил, и не знаю, кто ты». Так они много спорили. И начал старец молить привратника, чтобы тот сообщил о нем наставнику отцу игумену, и привратник сообщил.

Игумен пришел ко вратам и начал спрашивать <���инока>, кто он, из какого места и из какой обители. Старец же начал рассказывать: «Я из этого монастыря, отче! Сегодня после святой литургии вышел и лишь малое время пробыл вне монастыря». Игумен же сказал: «Я тебя не только здесь, но и в окрестных лаврах и скитах никогда не видал». Изумленный инок спросил: «Да ты ли это, отче, наш отец?» И назвал имя своего отца настоятеля.