Дмитрий Урушев - Тайна Святой Руси. История старообрядчества в событиях и лицах

Сохранилось около 150 списков русского «Зерцала», многие из которых бытовали в старообрядческой среде. Например, известно, что в библиотеке прославленной Выговской пустыни хранились два списка «Зерцала». Во время археографических экспедиций ученые часто находят списки «Великого зерцала» в домах староверов.

С самого своего появления на Руси «Зерцало» было воспринято как сочинение, вполне соответствующее традициям византийской церковной литературы. Несомненный успех книги объясняется сходством сборника с Прологом и разнообразными патериками — излюбленным чтением православного христианина. Католическое по происхождению сочинение так пришлось по душе русскому читателю и так сроднилось с русской словесностью, что утратило характер переводного.

Отдельные повести из «Зерцала» переходили в другие книги, а через них в фольклор (духовные стихи, легенды). Сборник послужил источником многочисленных сюжетов в старообрядческой книжной миниатюре и лубке. Книжники-староверы черпали из «Зерцала» сюжеты для собственных литературных переработок. Так поступал, например, в XIX в. Иван Мяндин, известный старообрядческий книжник и писатель с Усть-Цильмы (республика Коми).

Русская народная культура и как одно из замечательных ее проявлений — культура старообрядчества — всегда были открыты для внешнего влияния. Заимствуя сюжеты и образы из иной культурной среды, наш народ по-своему переосмысливал и переделывал их. Яркий пример тому — творчество известной сказительницы-поморки, старообрядки Марьи Кривополеновой (1843–1924).

Услышав от писателя Бориса Шергина знаменитую французскую легенду «Жонглер Богоматери», Кривополенова пересказала ее совершено по-русски, в духе не то народного сказа, не то церковного поучения. Пересказала так удачно, что впоследствии, как вспоминал сам Шергин, «Озаровская, слышавшая эту легенду из уст Марьи Дмитриевны, запрашивала меня письмом, из каких “харатейных патриарших книг”, как уверяла бабка, вычитал я эту легенду».

Повествует святой Августин.

Жили два друга, которых объединяли общие лукавые дела. Они крутились среди людей, многих лукаво обманывая и прельщая. Но один из них покаялся, оставил друга своего и скрылся в некой яме или пещере, которую нашел в лесу. И много лет там жил в жестоком покаянии и сделался весьма добродетельным.

Друг же его удивлялся его исчезновению и не знал, куда он делся. Обошел всю ту землю, тщательно разыскивая приятеля. Услышав от людей, что некий человек в таком-то месте, в таком-то лесу скрывается в пещере, стал думать: «Не это ли друг мой?»

Немедленно поспешил и пришел с провожатыми в то место. И, увидев, что это тот <���друг>, возрадовался и начал его соблазнять и прельщать, рассказывая, что в мире великое изобилие, а люди же просты во нравах. Говорил: «Если ты выйдешь, вместе мы разбогатеем».

Но оный, утвержденный в страхе Божьем, никак на то не соглашался. А тот непрестанно и неотступно словами выманивал его из пещеры. И тогда оный, вспомнив свое прежнее мошенничество, замыслил не только сам от своего прельщения избавиться, но и друга освободить. Думаю, что это было от Духа Божьего. Он притворно согласился на его слова и сказал: «Брат мой, если можешь отвалить камень от входа и вытащить меня, пойду с тобой на наше прежнее дело».

А та ямина отовсюду была загорожена и имела только одно малое оконце, и то было закрыто великим камнем. Мошенник возрадовался своему злому успеху, отвалил камень и извлек друга. Возрадовались они друг другу и расцеловались. Пошли, вспоминая, как прежде людей обманывали, и, думая, как бы им ныне на первые дни раздобыть что-нибудь на потребу.

Вдруг остановился пустынник, бывший в яме, и сказал приятелю: «Брат, я забыл в пещере мешочек серебра еще прежней добычи. Давай возвратимся и возьмем». И жадный приятель с радостью сказал: «Давай возвратимся, любезный мой друг!» И когда вновь пришли они к оной ямине, пустынник сказал приятелю: «Брат, я, просидев много лет в пещере, силы лишился. Спустись-ка ты, возьми в изголовье ложа мешочек с серебром и принеси».

Тот же немедленно в пещеру спустился. Пустынник же с тщанием завалил вход камнем и так своего друга-мошенника доброй хитростью перехитрил. Подошел к оконцу и сказал: «Мой возлюбленный брат и товарищ, надеюсь на щедроты Божьи, что и ты исправишься, как я. Молю тебя, только сиди и оплакивай грехи, коими мы прогневали Господа Бога, коварно обольщая нашу человеческую братию, которую подобало бы нам любить как самих себя. Мы же дьявола любили и по воле его служили. Прошу, сиди и кайся о грехах своих!»