А. Андреев - Иерусалим. История Святой Земли (сборник)

Тотчас по кончине Амори возникли распри: кому управлять государством до совершеннолетия юного короля. Но тот, кто домогался власти, Милон, владетель Аравии, найден был мертвым на улицах Птолемаиды, и граф Триполийский, Раймунд, самый доблестный рыцарь во всей Палестине, испытанный многими бедствиями и долгим пленом у неверных, принял бразды правления; надменный нрав возбуждал против него ненависть прочих сильных баронов, и сам Бодуэн не доверял ему, хотя покорился необходимости. Явились и еще два лица, имевшие горькое влияние на судьбу королевства: Рене де Шатильон, некогда правитель Антиохии, недавно освободившийся от долгой неволи, которому из сострадания дали замок Карак, а он грабежами караванов навлек мщение Саладина. Другим, не менее гибельным лицом для Иерусалима, был Гуго де Лузиньян, граф Яффы и Аскалона, пленивший своею красотою дочь короля Амори, Сибиллу, и получивший ее руку после кратковременного ее супружества с маркизом Монферратским. Младенец Бодуэн, пятый и последний король сего имени, как призрак, мелькнувший на престоле, был плодом первого ее брака; падение Иерусалима – плодом второго.

Однако еще один, последний, успех порадовал христиан при начале царствования Бодуэна. Войско Саладиново внезапно вторглось в пределы палестинские, все предавая огню и мечу, и осадило Аскалон; болезненный король поспешил туда с малою своею дружиной при первом слухе о нашествии неприятеля. На том месте, где некогда дружины первых крестоносцев, предводимые Готфридом, победили полчища египтян, не усомнился и слабый его потомок выступить с тремястами рыцарей против неверных, уповая, при собственной немощи, на силу Божью и на содействие Честного Древа Креста. Оно поразило внезапным ужасом врагов: ветви его, по сказанию очевидцев, казалось, возросли до неба и простерлись до краев горизонта. Бежали неверные, бросая оружие по дороге, и едва спасся сам Саладин, утратив все свое войско, стан и воинские снаряды; давно не было одержано более полной победы. Бедуины пустынные довершили расхищение и гибель бежавших. Но год спустя уже Саладин явился с новыми силами на берегах Иордана и поразил там новых пришельцев западных, брата короля Франции и других владетельных графов; в то же время Бодуэну должно было заботиться об обновлении стен иерусалимских, приходивших в упадок от ветхости. Богатейшие граждане наложили на себя добровольную дань для сего необходимого дела, и опять укрепился Св. Град.

Засухи и голод принудили враждующих, христиан и магометан, заключить невольное перемирие на два года; ибо не было средств содержать войско в опустошенных пределах Сирии. Саладин удалился в Египет с толпами голодного народа. В то же время целое племя маронитов, обитавших в горах Ливанских, совершенно независимое по своему гражданству и церкви, присоединилось к римской, признав над собой власть латинского патриарха Св. Града. Духовный и вместе гражданский союз сей принес некоторую отраду областям христианским в Сирии, но более княжеству Антиохийскому и графству Триполийскому, нежели королевству; ибо воинственные марониты ограждали их со стороны Ливана от нападения турок Еще не кончилось условленное перемирие с султаном, как уже начались враждебные действия с обеих сторон. Саладин захватил корабль с паломниками западными, занесенный бурею в Дамиету; а владетель Карака, Рено, продолжал грабить караваны магометанских паломников и даже отважился овладеть Меккою; но смелое предприятие рушилось, и воины его, взятые в плен турками, принесены были в жертву на празднике Байрама вместе с овцами, пред дверями Каабы, дома Аврамова; некоторые из них погибли в самом Каире, пред лицом раздраженного султана, от руки Софиев и проповедников Корана. Саладин поклялся бородою своего пророка отомстить христианам за их святотатственное покушение, подступал с войском к Караку и Бейруту, опустошил Галилею и опять на время удалился в Месопотамию; ибо он должен был еще сокрушить род Атабеков, который держался в сих пределах. Смерть сына Нуреддинова и взятие Алепа сделали его, наконец, полным властителем Сирии, как и Египта, и тогда уже мог он обратить все силы на единственных врагов своих – христиан.

Ежедневно и повсеместно ожидали его нападения, а между тем болезнь прокаженного короля усилилась до такой степени, что он ослеп и лишен был употребления рук и ног. В столь горестном положении Бодуэн был вынужден отказаться от верховной власти, с сохранением только королевского титула; но избранный им правитель, Лузиньян, супруг Сибиллы, не внушал никому доверия; глас народа был гласом Божьим, ибо в скором времени обнаружились неспособность и малодушие правителя, когда он, с двадцатитысячным войском и тысячью тремястами рыцарей, позволил неприятелю, пред своими глазами, опустошать пределы Галилейские. Общий ропот и негодование побудили короля взять из слабых рук кормило правления; он даже хотел лишить Лузиньяна графства Аскалонского и расторгнуть его брак с Сибиллою; но непреклонный вассал заключился в стенах Аскалона, и напрасно царственный слепец болезненными руками сам стучал в закрытые ворота города. Тогда, призывая Бога в свидетели измены Лузиньяна, он назначил правителем королевства Раймунда, графа Триполийского, и венчал в храме Воскресения младенца Бодуэна, сына сестры своей, королем Иерусалимским. В палатах Соломоновых, где обитали властители латинские, в последний раз дан был великолепный пир, на коем граждане Иерусалима служили, по обычаю, королю и его баронам.