Иосиф Крывелев - Христос - миф или действительность?

В чем они находят основания для такого заключения?

Иисус, по евангелиям, считал себя сыном божиим и мессией, призванным спасти мир. Он непрестанно говорит о своей высокой миссии. Вся предшествовавшая история представляется ему чем-то вроде прелюдии к появлению его собственной личности. Все, что пророки когда-то предсказывали, относится именно к нему. Это полностью соответствует обычной для параноиков установке — весь мир полон символов, имеющих отношение исключительно к ним. С эгоцентрическим бредом величия соединяется у Иисуса и бред преследования, обреченности; он постоянно возвращается к вопросу о неизбежном, предстоящем ему мученичестве. В соответствии с этим его настроения и нервно-психологический тонус обнаруживают характерную неустойчивость между мажорным полюсом душевного подъема, с одной стороны, и полюсом отчаяния, безысходной тоски, полного эмоционального упадка — с другой. Вспоминается, в частности, приступ тоски, овладевший Иисусом в Гефсиманском саду; такие периоды меланхолии нередко сменяют у параноиков настроение возбуждения и подъема.

Чудеса, якобы творящиеся вокруг Иисуса и им самим, объясняются Бинэ и Минцем как галлюцинации. Его крещение в Иордане сопровождалось, по евангелиям, «разверзанием небес» и появлением «духа господня» в виде голубя, а также возгласом с неба; все это — продукт зрительных и слуховых галлюцинаций. Его сложные взаимоотношения с Сатаной в пустыне во время сорокадневного пребывания там (искушения и т. д.) также являлись продуктом галлюцинации; ее интенсивности должно было способствовать то состояние истощения, в котором находился тогда Иисус в результате длительного голодания.

Событий и явлений, которые можно объяснить предположением о галлюцинациях, в евангелиях много, и цитируемые нами авторы охотно привлекают их для обоснования своей гипотезы. Следует, однако, отметить, что, по данным психиатрической науки, для паранойи такой симптом, как галлюцинации, нехарактерен. Некоторые определения этой болезни, содержащиеся в специальной литературе, особо подчеркивают, что эта болезнь связана с «бредом без галлюцинаций», или говорят, что она протекает «обычно без галлюцинаций». Таким образом, в самой клинической картине Иисусовой «болезни» обнаруживается слабое звено.

Описываемое в евангелиях поведение Иисуса представляется Бинэ и Минцу в точности соответствующим классическим симптомам паранойи. Так точно, говорит Минц, изображена картина этой болезни, что только современные психиатры и невропатологи могли бы умозрительно нарисовать подобную.

Отсюда заодно делается вывод, что жизнь Иисуса и его самого евангелисты описывали с натуры; не могли же они, в самом деле, быть такими квалифицированными психиатрами, чтобы измыслить столь правдоподобную по своим симптомам картину болезни!

Подкрепление своей гипотезы о психической неполноценности Иисуса психиатры ищут в представлениях о его физической немощности. Судя по многочисленным изображениям на иконах и распятиях, физическая конституция Иисуса была астенической, что свидетельствует о болезненности: по евангелиям, он не был в состоянии донести свой крест до Голгофы. Переживая волнение и беспокойство, он обильно потел, притом даже кровавым потом. Наследственность его была тоже нездоровой. Он родился и прожил почти всю жизнь в Галилее, жители которой занимались преимущественно виноградарством; вероятно, галилеяне и, в частности, родители Иисуса, пили вино в большом количестве. Значит, есть основания приписать Иисусу тяжелую алкоголическую наследственность.

Нельзя не заметить, что оба эти рассуждения лишены серьезных оснований. Все изображения Иисуса имеют весьма позднее происхождение, и ни одно из них не может претендовать на малейшую портретную достоверность. В одной из последующих глав мы приведем материал, свидетельствующий о том, что в христианской традиции ряда столетий с представлением о физически немощном и хилом Иисусе боролся образ сильного, атлетически сложенного богочеловека. Что же касается подозрения в алкоголизме, то с тем же правом, т. е. без всякого права, можно распространить это подозрение на всех жителей тех стран, в которых развито виноградарство и виноделие.

Аргументом в пользу физической и, стало быть, психической неполноценности Иисуса служит у Бинэ и Минца также соображение о вероятной его половой импотентности. Доказательство этого Минц, например, видит не только в том, что евангелия молчат о каких бы то ни было проявлениях сексуальности у Иисуса, но и в его холостом состоянии — до самой смерти. Он жил в доме своих родителей по меньшей мере до тридцатилетнего возраста, но те, видимо, и не пытались женить его. А ведь это должно было считаться, по законам иудаизма, тяжелым грехом!