Джо Джирард - Как продать что угодно кому угодно

Вы, вероятно, задаетесь вопросом, какое это имеет отношение к умению продавать. Видите ли, детские переживания очень тесно связаны с тем, какие психологические установки прививаются в вашу голову. А в мою голову прививалось и насаждалось, что я ничтожная дрянь, которая никуда не сгодится. Я верил в это и фактически намеревался доказать, что мой отец прав. В конце концов, предполагается, что ребенок почитает своего отца и повинуется ему. Но существовала и другая установка, рождавшаяся из тех же самых избиений и проклятий. Во мне поднималось чувство дикого гнева против отца и желание доказать ему, что он ошибается, после чего он станет любить меня так же, как любил моего брата и сестер. Иногда срабатывала одна из двух этих психологических установок, иногда другая, а иногда они подавляли и отменяли друг друга.

У моего отца никогда не было возможности как следует поработать. В конце концов, это была эпоха великого кризиса, а мы были сицилийцами в Детройте, и ему нечего было предложить на рынке труда, абсолютно. Главным образом, он то бывал недавно уволен, то работал в разных правительственных программах, где платили куда меньше обычного. Мы почти всегда сидели на государственном пособии (которые в те годы называлось помощью для неимущих), и единственное подобие счастливых времен, которые я могу припомнить, приходилось на период Рождества и около него, когда организация «Добрые друзья» (местная благотворительная служба) присылала нам коробку игрушек из числа тех, которые пожертвовали жители города. В большинстве своем они бывали подержанными и отремонтированными, но все равно для меня это было большое событие, сопровождавшееся радостным возбуждением. А случалось и нечто получше, когда нам давали специальный купон, с которым мы могли пойти в центр города и обменять его на пару новых ботинок. Для меня в те времена это была просто крупнейшая торгово-финансовая операция.

Когда мне было лет около восьми, я начал работать. В нескольких кварталах от того места, где мы жили, имелось множество фабрик. Неподалеку от реки стоял завод фирмы «U.S. Rubber» по производству автомобильных шин, имелась большая фабрика, где изготавливали газовые плиты, несколько мебельных фабрик и прочее. Около этих заводов вдоль всей восточной части авеню Джефферсона находились бары для рабочих. И вот я самолично сколотил коробку чистильщика обуви, раздобыл разные щетки и кремы (не помню, где я взял деньги на все это) и стал работать около и внутри этих баров, наводя блеск на башмаки работяг. Если вы думаете, что сами зарабатывали деньги каким-то трудным способом, то позвольте заверить вас, что сидеть на корточках на полу этих гнусных заведений, глянцуя чужие ботинки за жалкую медяшку, будет никак не легче любого вашего занятия. Начинал я днем, сразу после школы, когда на фабриках кончался рабочий день. Я обходил все бары по авеню Джефферсона, а это была добрая миля (1,6 км), а затем возвращался и начинал снова, обычно совершая этот круг чаще, чем раз в день. Моей ценой был никель 3, если удавалось получить его, а не пинок. Иногда доставались даже чаевые — лишний пенни 4или два, но бывало и так, что я не мог выручить за весь свой шик-блеск больше, чем парочку центов. Через некоторое время я освоил разные хитрые трюки, скажем, в процессе чистки лихо швырял щетки в воздух или менял руки. Люди стали узнавать меня, и я начал получать дополнительные чаевые. В те времена, в тяжкие 1930-е годы всего за один пенни можно было купить здоровенный леденец, а никель стоила двойная порция мороженого в виде конуса или целая кварта (около 1 л) молока.

Проходя по своей улице во второй и третий раз, я видел тех же самых парней, но уже принявших еще три или четыре рюмки спиртного. Я видел, что делает с людьми выпивка всего за несколько часов. Иногда они становились как бы легче в общении и, возможно, даже чуть более щедрыми, но гораздо чаще спиртное делало их всего лишь злее, скупее и подлее. В конце концов, это были мужчины, которые отработали тяжкий день, да еще, возможно, испытывали постоянный страх, что потеряют свое место. В ту пору желающих работать было больше, чем рабочих мест, куда больше. И вот мои потенциальные клиенты должны были как-то раскрутить и разгрузить свои неприятности, прежде чем возвратятся в свои бедные и несчастные дома. В общем, работа в этих барах и салонах была довольно-таки мрачной. Но я трудился, пожалуй, до десяти или одиннадцати часов вечера и приносил домой целый доллар, а иногда и больше. Все эти деньги шли в семью, и порой они были единственной суммой, которая зарабатывалась за день. Когда один из заводов закрывали или мой бизнес шел плохо по какой-то другой причине, так что я приносил домой только несколько центов, отец поднимал крик и избивал меня. В такие вечера я боялся возвращаться домой. Тогда в меня просто «встроили» страх не справиться, не оправдать надежд, и я предпочитал не расставаться со своими щетками попозже, чтобы, возможно, почистить еще несколько пар ботинок.