Сергей Поляков - Концепты и другие конструкции сознания

Замещение в сознании людей их крайне разнообразных и субъективных психических конструкций (концептов) образами простых объектов (определенных слов) оптимизирует человеческое мышление и унифицирует психическое содержание сознания разных людей.Недаром Г. Риккерт (1997, с. 88) пишет, что ценность понятия состоит именно в преодолении бесконечного многообразия субъективных чувственных репрезентаций.

Способность редуцированного понятия полноценно замещать собой соответствующий концепт, неважно, какой он – чувственный или вербальный, резко повышает скорость и эффективность мышления, так как громоздкая, а порой просто невероятно громоздкая и сложная, полимодальная чувственная или смешанная конструкция, которой обычно является даже концепт предмета, замещается образом простейшего искусственного объекта – слова.

Человек понимает известное ему слово немедленно при его восприятии и без актуализации модели-репрезентации, представляющей в сознании обозначаемый данным словом предмет. Это происходит, видимо, с помощью тех же механизмов, что и понимание человеком возникшего в его сознании образа известного ему предмета. Например, слово «яблоко» понятно ему так же сразу и прямо, как образ восприятия самого яблока. Причем чем лучше знаком человеку объект, обозначаемый возникшим в его сознании редуцированным понятием, тем меньше вероятность того, что это редуцированное понятие актуализирует в его сознании соответствующий чувственный концепт, и наоборот.

Можно констатировать, что образ известного слова столь же понятен человеку, как и образ знакомого ему предмета. Дело, видимо, в том, что образ слова включается в модель-репрезентацию предмета, обозначаемого данным словом, и как всякая часть сложной психической конструкции способен полноценно замещать всю ее в сознании.

Мы можем поэтому утвердительно ответить на вопрос Г. Риккерта (1997, с. 88), способен ли человек при понимании слов обходиться совершенно без «воззрительных представлений», то есть визуальных репрезентаций предметов, обозначаемых словами. Г. Риккерт (с. 88–89) своим путем приходит к тому же, замечая, что по крайней мере не все слова понимаемой речи люди переводят в зрительные образы, так как в таком случае совершенно не было бы возможно столь быстрое понимание слов, которое фактически имеет место.

Недаром Л. Витгенштейн пишет: «Когда я мыслю вербально, “значения” не предстают в моем сознании наряду с речевыми выражениями; напротив, сам язык служит носителем мысли» (1994, с. 190). В качестве примера непосредственного понимания слов и предложений Б. Рассел (2009, с. 238) рассматривает, например, реакцию на крик: «Берегись, машина!», услышав который человек оглядывается и отпрыгивает без необходимости в каком-либо дополнительном ментальном посреднике. Автор справедливо полагает, что человек действует правильно и это свидетельствует о непосредственном понимании им слов.

В предисловии к книге Э. Маха А. Ф. Зотов (2005, с. 20), формулируя суть позиции автора, приводит удачную метафору, иллюстрирующую роль, которую выполняет в понятии образ соответствующего слова. Он пишет, что, образуя устойчивые предметы, сознание стабилизирует комплексы чувственных данных [46], приписывая им «имена». Имя, по мнению Э. Маха, «акустический признак» комплекса, сохраняющий его в памяти. Это самый неизменный и удобный признак, вокруг которого, как «ядра», нарастают другие признаки. Поэтому имя не «этикетка» предмета, а скорее его «арматура». Имя функционально и «по праву» представляет комплекс, к которому относится. С помощью имени мы замещаем в сознании целое одним признаком, не утрачивая при этом целостности.

Итак, редуцированные понятия не просто участвуют в формировании понятий и обозначают соответствующие концепты, но и успешно замещают собой эти концепты в сознании, тем самым резко облегчая, ускоряя и упрощая процесс мышления. Кроме того, образы понятных обоим собеседникам слов обеспечивают актуализацию в их сознании сходных концептов, тем самым способствуя их унификации.

Н. Д. Творогова определяет вербализацию (лат. verbalis – «устный», «словесный») как словесное описание переживаний, чувств, мыслей, поведения (Клиническая психология, 2007, с. 366). Б. Д. Карвасарский полагает, что в широком смысле слова это понятие обозначает вербальное (словесное) описание переживаний, чувств, мыслей, поведения (Психотерапевтическая энциклопедия, 2000, с. 69). А. Ребер (2000, с. 122) сужает понятие вербализация до устного утверждения, высказывания, акта вербального самовыражения.