Сергей Поляков - Концепты и другие конструкции сознания

Безусловно, странно было бы сомневаться в необходимости и важности изучения материальных процессов, протекающих в мозге, однако они не могут заменить психику. Кстати, ни нейрофизиологи, ни нейропсихологи еще не связали ни одного конкретного психического феномена с конкретными формами материальной мозговой активности, то есть с нейрофизиологическими или биохимическими феноменами. Впрочем, в рамках когнитивизма подобную связь и невозможно установить хотя бы потому, что для этого надо в дополнение к нейрофизиологическим возможностям иметь еще детально разработанную психическую феноменологию, которой когнитивизм не имеет, так как ею никогда не занимался.

Несмотря на то что гуманитарные науки уже тысячи лет обсуждают ведущую роль суждений, умозаключений, мыслей, мнений и выводов, то есть конструкций из понятий в рассудочной, разумной деятельности человека, современная когнитивная психология не готова принять эти очевидные, казалось бы, факты. Она по-прежнему фактически рассматривает психику как феномен, лишь сопровождающий работу мозга, ответственную за человеческий разум. В любом случае как что-то вторичное и гораздо менее существенное, чем мозг.

Между тем наличия психических феноменов вполне достаточно для объяснения разумного человеческого поведения и разума вообще. В отличие от мозга они не требуют для этого введения дополнительных сущностей. Анализируя их динамику, можно, например, легко проследить процесс принятия человеком решения. Удивляет то обстоятельство, что огромная группа когнитивных психологов предпочитают не обращать внимания на содержание собственного сознания и не замечать того, что их собственные мысли являются очевидной демонстрацией наличия у них разума.

Думаю, это объясняется в первую очередь невозможностью исследовать мысли «объективно», так как сведения о них можно получить лишь благодаря дискредитированной бихевиоризмом интроспекции. Однако если мы хотим заниматься психологией, а не изучением поведения, даже разумного, то никаких других прямых методов изучения человеческих психических репрезентаций больше нет и лишь интроспекция является ключом к нашему разуму.

Представляется более чем странным, что исследователи, которые не верят в значимость феноменов собственного сознания применительно к предмету своего научного интереса – психологии, целиком и полностью полагаются на эти же феномены в собственной повседневной жизни. Вне своей профессиональной деятельности они ежесекундно принимают в расчет эти «ментальные эпифеномены», «сомнительность» которых не побуждает их, однако, усомниться, например, в реальности репрезентируемого ими окружающего мира. Эти исследователи не сомневаются также в разумности и здравости собственных психических построений (состоящих из психических феноменов) и разумно действуют, исходя из них… Причем мысли о самих себе и своих переживаниях, возникающие у них в процессе рефлексии и самонаблюдения, не кажутся им ни ничтожными, ни бессмысленными, несмотря на «эпифеноменальность» этих их психических явлений.

Феномен сохранения необихевиоризма в когнитивной психологии просто удручает. Возможно, сильнейшим аргументом в пользу отказа когнитивистов от признания определяющей роли психических феноменов является для них то, что в отрыве от нейрофизиологической мозговой активности психика как бы висит в воздухе. Она не имеет очевидных всем точек соприкосновения с мозговым субстратом в том смысле, что ни один конкретный психический феномен нельзя прямо и однозначно причинно-следственно связать с конкретными материальными процессами в мозге. Но это не отменяет их безусловной субъективной реальности, а главное, никак не влияет на очевидность их связи с разумом и с разумным поведением.

В процессе ознакомления с работами когнитивистов складывается впечатление, что для них психология началась только с XX в., с бихевиоризма, который воспринимается ими не как наука о поведении, лишь имеющая определенное отношение к психологии, а как важная часть современной психологии. И это несмотря на то, что многие представители когнитивизма неоднократно декларировали свое отмежевание от бихевиоризма. Впрочем, одних заявлений недостаточно. Для преодоления бихевиоризмамало утверждать, что он ошибочен, следует радикально поменять базовые психологические концепты и теории.

Необходим отказ от основополагающих бихевиористских в своей основе взглядов на психику и методы ее исследования, а этого как раз и не наблюдается. Недаром само признание большинством исследователей одного лишь факта наличия ментальных образов сопровождалось грандиозной многолетней дискуссией в когнитивной психологии и целой революцией в мировоззрении большинства когнитивистов в последней четверти XX в.