Игорь Погодин - Психотерапия как путь формирования и трансформации реальности

Как уже упоминалось выше, цинизм не является причиной уничтожения ценности, он лишь вносит в поле существования ценности сомнение и тревогу. По большому счету, цинизм по ту сторону своего деконструктивного значения вносит в поле также возможность другой ценности, производной от желания и актуальной моральной ценности. Кроме того, выводя ценность из ассоциированного положения с субъектом, цинизм выступает профилактикой боли как реакции на утрату ценности. Думаю, мы можем применить по отношению к аксиологической сфере жизни человека в полной мере принцип децентрализации власти, введенный мною ранее в качестве базовой предпосылки существования контакта. Напомню – для восстановления способности к творческому приспособлению и использования процессуальных ресурсов self следует сместить фокус ответственности и власти за динамику поля с субъектов контакта на сам процесс контактирования. Только в этом случае у человека появляется возможность восстановления спонтанного процесса саморегуляции на границе контакта.

Применительно к аксиологической сфере приложение принципа децентрализации власти могло бы выглядеть следующим образом. В качестве субъектов взаимодействия в данном случае можно выделить мораль как внешний источник мотивации и желания как внутренний источник. Концентрация всей власти в моральных принципах предполагает фиксацию поведения с соответствующим игнорированием желаний, блокированных этим типом локализации. Цинизм же в его прежнем понимании предполагает смещение локуса контроля в сторону субъекта и его желаний, при этом неизбежным оказывается игнорирование или отвержение моральных ценностей. И тот и другой способ локализации власти предотвращают возможность творческого приспособления, сопровождаясь фиксацией психической регуляции вокруг страха, стыда или вины. Цинизм в таком его понимании, естественно, несет антагонистическую морали смысловую нагрузку и наделяется негативным значением в модернистской культуре. Очевидно, что этический процесс в его понимании, предложенном выше, в этой модели оказывается невозможным. Описанная поляризация локализации власти сохраняет свое значение только до тех пор, пока мы находимся в рамках модернистской (детерминистской) парадигмы, определяющий наш анализ и восприятие.

Альтернативная модель, которая будет предложена ниже, могла бы опираться на анализируемую уже нами категорию цинизма как этикообразующего децентрализующего власть феномена. Итак, если рассматривать цинизм как способ децентрализации власти, то модель приобретет следующий вид. Власть за регулирование контактирования в аксиологическом поле смещается с его субъектов (морали и желаний) в сам процесс, который в результате восстановления способности к творческому приспособлению превращается в этический процесс в понимании, предложенном в данной работе [63]. При этом ни моральное содержание, ни желания не подвергаются разрушающему или девальвирующему воздействию, они лишь теряют тотальность власти и полный контроль над феноменами поля. Процесс, которому в результате описанной динамики, обеспечиваемой механизмом деконструктивного цинизма, передается власть, предполагает возможность восстановления способности к выбору и соответственно способности к творческому приспособлению в аксиологическом поле. Этот процесс и был назван выше этикой.

Цинизм в этом случае выступает не нигилистическим аннигиляционным принципом, а творческим по отношению к существующим в поле ценностям и желаниям. Возвращаясь к значению данной модели для современной психотерапии, следует отметить, что в ее рамках процесс переживания боли не может быть хронифицирован, поскольку не предполагает возможности конфлюэнтного ассоциирования человека с ценностями (ценности в данном случае являются одним из феноменов self как процесса). Возникающая в результате изменения значения в контакте какой-либо ценности печаль имеет также ситуационный характер и может быть пережита self в соответствующем ей свободном динамичном процессе. Наоборот, прежняя модель жесткой и ригидной централизации власти в аксиологическом поле на субъектах процесса – морали или желаниях – чревата благоприятной возможностью для формирования депрессии ввиду возникновения ситуации, когда ценность начинает приобретать черты сверхценности. Утрата или девальвация ценности, имеющей тотальное значение для субъекта, формирует в поле аффективную диаду «печаль – ярость», которая не может быть пережита и ассимилирована ввиду недоступности процессуальных ресурсов в поле организм/среда [64](так как власть не принадлежит процессу). В итоге остановленные в переживании печаль и ярость как реакции на утрату сверхценности формируют основание для возникновения депрессивных феноменов [65]. Подводя итог вышесказанному, следует отметить, что депрессия является возможным следствием централизации власти в аксиологической сфере, цинизм же знаменует выход из депрессии, освобождая печаль для процесса переживания и позволяя реализовываться свободному этическому выбору.