Array Сборник статей - Международный психоаналитический ежегодник. Шестой выпуск. Избранные статьи из «Международного журнала психоанализа» (сборник)

Салливан (Sullivan, 1953) описывал Я как часть личности. Чтобы уловить то, что имеет в виду Салливан, нужно помнить, что (1) личность есть совокупность субъективности как бессознательной, так и сознательной и что (2) Я – это та часть личности, которую мы знаем или персонифицируем как «самого себя» [me]. «Я хороший» [Good-me] состоит из таких наших состояний, в которых мы принимаем и ценим себя и которые развиваются вокруг такого переживания со значимыми другими, для которого характерны эмоции одобрения, поддержки, расположения, принятия и любви. В то же время «я плохой» [Bad-me] является частью Я [self], развивающейся вокруг переживания неодобрения, непринятия, неприязни, стыда, унижения и тому подобного. «Я хороший» и «я плохой» включают в себя многочисленные я-состояния [self-states]. С другой стороны, «не-я» – это такая часть субъективности, которая никогда не была символизирована, поскольку мы не можем допустить ее признания в качестве части того, чем мы являемся (части «меня»). Она появилась как результат взаимодействий со значимыми другими, до такой степени насыщенных невыносимым аффектом – стыдом, ненавистью к себе, яростью, униженностью, страхом, отвращением и тому подобным, – что они начали существовать исключительно в диссоциации, в неоформленном состоянии в бессознательных защитных целях [21]. Задача психоаналитического лечения состоит в том, чтобы не-я стало мной, чтобы Я и личность приобрели общие границы.

Интерперсональное поле – бесконечный поток. Один из способов представить этот поток – признать, что каждое состояние поля вызывает я-состояние у его участников, а каждое я-состояние у одного участника влияет на я-состояние, устанавливающееся в другом. Большинство этих состояний сменяют друг друга незаметно, однако у клинициста, мыслящего подобным образом, развивается шестое чувство, отмечающее знаки изменений в я-состоянии как у себя, так и у своего пациента. С изменением поля и в ответ на состояние самости другого в нас возникает потребность тем или иным способом формулировать этот опыт. Надо помнить: каждое я-состояние определяется переживанием, которое может быть оформлено изнутри, так что происходит ли изменение в поле или в я-состоянии другого, это оказывает воздействие на наше собственное я-состояние, чтобы мы могли откликнуться на изменившиеся обстоятельства эмоционально переносимым и приемлемым способом.

События в поле, которые могут быть разными по степени комфорта (безусловно, удобнее чувствовать, что «я хороший», чем «я плохой»), переносятся относительно мягко, если вызываемые состояния являются переносимыми, если они, в свою очередь, представляют собой существовавшие раньше части Я – части того, что я переживаю как «я», либо хороший, либо плохой. Но когда вызываемое состояние диссоциированное – состояние не -я, это тяжелее сказывается на отношениях. Человек оказывается перед необходимостью установить контакт с той частью личности, которая никогда не признавалась собой. Таким образом, если он признаёт это влияние, то становится кем-то, кого не мог бы признать как «себя». В этот переходный момент происходящее является разыгрыванием – термин, используемый мной для обозначения того, что я называю «интерперсонализацией диссоциации» (Stern, 2004). Имеется в виду, что человек использует другого в качестве диссоциированной части собственного опыта. (Читателю сразу очевидна связь с проективной идентификацией. Для сравнения см.: Stern, 2010, p. 17–18.)

Надеюсь, что, несмотря на предельную сжатость моего изложения, мне удалось донести огромную важность терапевтического разыгрывания – безусловно, всего бессознательно мотивированного отношения, но в особенности интерперсонализации диссоциации. Важно помнить, что диссоциированный опыт является неоформленным, что означает, что он не символизирован. Соответственно, он не может быть проанализирован с помощью интерпретации. Из-за того что он никогда не был символизирован, он не может быть замечен или (метафорически) обозначен. Единственный способ, которым диссоциированный опыт может попасть в терапию, и, таким образом, единственный путь, на котором не-я может когда-либо стать мной, – это разыгрывание. Я расширяется только через возможное разрешение разыгрываний (Stern, 2010, in press b).

С этой точки зрения сознательный опыт всегда является конструкцией, а не данностью. Психика не записывает опыт, но создает его. Не в большей степени, чем другие психоаналитики, сторонники интерперсонального психоанализа и психоанализа отношений ограничивают свое внимание к тому, «что действительно происходило» и как это описывалось. Конструктивизм данного взгляда ведет к отказу от объективизма и от идеи достоверности. Дело не столько в том, что мы не знаем, «что действительно происходило», сколько в сомнительности существования чего-либо, что может быть описано подобным образом.