Array Сборник статей - Международный психоаналитический ежегодник. Шестой выпуск. Избранные статьи из «Международного журнала психоанализа» (сборник)

Тем не менее одно противопоставление сделать следует. И теперь я перейду к более детальному рассмотрению понятия фантазии.

Далее я излагаю точку зрения, альтернативную по отношению к описанной Лафарж. Однако вначале я хотел бы представить основания для исследования неизбежности понятия бессознательной фантазии.

Рассмотрим ключевой фрагмент статьи Лафарж:

Вторая, бессознательная реальность постоянно формирует наш опыт и пробуждается им. Мы воспринимаем настоящее сквозь линзы бессознательной, психической реальности. В то же время имеющаяся в настоящем сознательная реальность, очевидно, вызывает к жизни элементы психической реальности, которые, смешиваясь и воплощаясь в текущих событиях, вынуждают к повторению знакомых переживаний (Arlow, 1969; Isaacs, 1952). Хотя данные элементы опираются на исторические события и связаны со специфическими фазами развития, пристальное изучение показывает, что они не являются слепками с исторической реальности. Скорее они представляют собой построения фантазии.

Как предполагает эта формулировка Лафарж, если отнестись к ней консервативно и буквально, «пристальное изучение» устанавливает лишь то, что «элементы психической реальности» не являются «слепками с исторической реальности». Но едва ли нам требуется «пристальное изучение», чтобы установить это. Я имею в виду очевидность для каждого разницы между «исторической реальностью» (спорной концепцией, так как любая реальность конструируется и поэтому несет на себе многие воздействия, сознательные и бессознательные, никогда не являющиеся простыми отпечатками в психике исторических событий) и некоторыми другими элементами психики. Думаю, однако, что уже следующее предложение содержит причину для такого построения предложения. Предложение гласит: «Скорее они (то есть определенные психические элементы) представляют собой построения фантазии». Я полагаю, Лафарж подразумевает здесь, что именно существование фантазии и есть самое важное и требующее «пристального изучения».

Мои толкования могут быть верными или нет. В любом случае используемые мною аргументы понятны представителям любой школы психоанализа, включая мою. Мы приходим к выводу (в данном случае к выводу о бессознательной фантазии) из того, что мы можем наблюдать (в данном случае тот факт, что определенные элементы психической жизни не являются слепками с «исторической реальности»). Затем мы используем выводимую идею для построения будущих толкований клинического материала. С ходом времени истоки, из которых выводилась идея, испаряются и в конечном итоге полностью исчезают, а у нас остается ощущение неизбежности идеи, ее «объективной» наблюдаемости, скорее чем интерпретативного построения. Это то, что Фуко (Foucault, 1995) назвал «нормализацией» в своем описании дисциплинарной власти: то, что возникает как отдельная точка зрения, одна из многих, начинает восприниматься как само собой разумеющееся, как естественный порядок вещей.

Так обстоит дело и с концепцией фантазии. Да, верно, все согласятся: поскольку фантазия бессознательна, ее нельзя непосредственно наблюдать. Соответственно, все согласятся с тем, что к фантазии приходят путем умозаключения. Однако многие психоаналитики сочтут, что даже если наше приписывание пациенту какой-либо конкретной фантазии является умозаключением, все равно: чтобы иметь дело с тем, что они наблюдают в консультационном кабинете, им требуется более общая идея о существовании бессознательной фантазии. То есть (в соответствии с идеей) то, что мы наблюдаем клинически, не может быть объяснено без постулирования фантазии. К этому более широкому умозаключению – умственной привычке, заставляющей нас представлять фантазии как объяснение наших клинических наблюдений, – часто относятся как к «естественному» свойству мира, как к неизбежности.

Несмотря на это, я утверждаю: умозаключения, приводящие к концепции фантазии, какими бы полезными они ни были для многих клиницистов, не востребованы феноменологически. Безусловно, можно настаивать на том, что бессознательная фантазия представляет собой наилучший способ объяснения явлений, которые мы наблюдаем (и многие из тех, кто со мной не согласны, обязательно привели бы этот аргумент). Но данная концепция все-таки не является единственным способом объяснить данные наблюдения.