Array Сборник статей - Международный психоаналитический ежегодник. Шестой выпуск. Избранные статьи из «Международного журнала психоанализа» (сборник)

Примерно в то же время, когда Джозеф писала свою статью, то есть в 1985 году, кое-кто, например Герберт Розенфельд, а также другие коллеги, не принадлежащие к группе Кляйн, высказывали мнение, что подход Джозеф к переносу заходит слишком далеко и игнорирует «реальную» историю пациента. Подобная позиция и историографические проблемы, которые подняты в контексте идеи «реальной» истории, всегда вызывали во мне скептицизм. Более того, я полагаю, что, когда мы обращаемся к клинической работе, разграничение между реальным и воображаемым (или психическим), которое подразумевается в подобной критике, является в значительной степени ошибочным. Все происходящее в кабинете – реальность. Вопрос состоит в понимании того, что именно происходит. Джозеф (и в своей статье 1985 года тоже), конечно, ставила под сомнение ценность психоаналитической работы, стремящейся сконструировать для пациента интеллектуально согласованную версию его прошлого, если эта работа не базируется на уверенном понимании того, как прошлое присутствует в реальности сеансов. Но не было этапа, когда она или ее ученица Рут Ризенберг Малькольм сомневалась бы в активности прошлого.

Вопрос, как и в истории в широком понимании, в том, что скрывается за разыгрыванием и что именно используется в настоящий момент.

Впервые я встретился с Бетти Джозеф, чтобы поговорить о своей клинической работе, примерно 20 лет назад. У меня был пациент, который регулярно приходил на сеансы пять раз в неделю и достиг большого прогресса, но затем на несколько месяцев умолк. Я принес материал Бетти, и затем мы периодически встречались в течение последующих шести или семи лет. Насколько я помню, вся наша первая встреча была посвящена теоретизации Бетти о том, как история анализа, которую я описывал, похоже, очерчивала и разыгрывала исторический опыт пациента. Одна из ее наиболее впечатляющих статей во многом посвящена тому же; она не была опубликована, но была представлена в Нью-Йорке Американской психоаналитической ассоциации в качестве приглашенного пленарного доклада. Публикация статей, содержащих подробную историческую конструкцию, ставит гораздо больше сложных, связанных с конфиденциальностью проблем, чем публикация коротких фрагментов ежедневных сеансов, и Джозеф не сделала бы этого (вот как раз пример проблемы «доказательств» в историческом и биографическом исследовании). Мне повезло присутствовать на докладе, который вызвал продолжительные овации и многочисленные приглашения посетить различные общества с лекциями и супервизиями. Идея Джозеф не в том, что случившееся в прошлом неважно. Скорее речь идет о том, насколько важно говорить об этом, когда и с какой целью. Она стремилась понять, как используется память о прошлом и как прошлое повторяется в настоящем. Психоаналитик помогает пациенту осознать ситуацию, в которой тот оказался, и таким образом, возможно, освободиться от тени прошлого.

Джозеф обладала способностью в мельчайших подробностях размышлять о ситуациях, которые она переживала в собственной работе или которые описывали другие; это мастерство и сделало ее столь широко известной. Очень внимательно слушать, сделать несколько заметок и постараться представить себе на основе материала психическую активность пациента и аналитика во время сеанса – это ее стиль. Ей было чрезвычайно интересно нащупывать путь во внутренний мир пациента, чтобы представить себе, что он или она думает и чувствует по поводу аналитика, когда реагирует на какую-либо реплику. Ее не очень интересовали обширные теории или расплывчатые описания происходящего, которые мог предложить докладчик; она хотела услышать материал и понять, как пациент и аналитик реагировали друг на друга. Это был исключительно животворный опыт – наблюдать, что и как приходит Джозеф в голову. Вопреки некоторым ожиданиям я обнаружил, что она, опираясь на представленную мною работу, одинаково точно улавливала и те моменты, когда я упускал еле заметную «позитивную» реакцию моих пациентов на то, что я говорю, и моменты их «негативной» реакции, выдвигая свои возражения к работе. Как и Фрейд, она обладала неутолимым любопытством. Как и он, она очень серьезно относилась к сопротивлению как к вполне объяснимому проявлению любого пациента, которому она была способна сопереживать. Это нам очень помогало.

В статье 1985 года, на которой я заострил внимание, сделан акцент на том, почему перенос является местом, «где мы можем наблюдать не только природу используемых защит, но и уровень психической организации, в рамках которой действует пациент» (с. 165). Второй пример, который Джозеф использует для иллюстрации своих идей, содержит фрагмент материала пациента, чья жизнь была сильно ограничена скрытой фобической тревожностью, которую он не осознавал. Как она пишет, у нее стало складываться впечатление, что под обсессивной структурой – контролирующей, высокомерной и ригидной – залегала, по существу, фобическая организация.