Дмитрий Семеник - Выход есть всегда - как не совершить непоправимое

На следующий день друзья брата обзвонились ему: все одновременно захотели его видеть. Но мне так не верилось, что он умер, что я придумывала тысячу причин, объясняя, почему он не может говорить и где он сейчас, пытаясь не разреветься в трубку. Помню, я решила говорить с ними о брате как о живом, думая, что тогда и для меня он будет жив. Шли дни, а друзья все продолжали звонить. А я продолжала придумывать причины отсутствия брата…

И, конечно же, пришел однажды момент, когда мы с мамой не выдержали. Мы пошли за водкой, чтобы уйти от ужасной действительности и разрывающей боли. Я никогда не позволяла себе больше бокала вина, и то по праздникам. Но тут просто не могла справиться с болью. И так мы начали пить каждый день. Я не приходила в сознание, мне кажется, месяц. Полмесяца точно вообще не ела – только пила. Водку. Рядом с моей и маминой кроватью стояли артиллерии бутылок. Как только мы слегка приходили в сознание – выпивали из горла так, чтобы потерять сознание, потерять ощущение действительности и уходили опять в забытье. Боль если не отступала, то не разрывала на части. Я помню, что лежала на кровати, свернувшись калачиком, – так было менее больно.

Что для меня до сих пор является непонятным… Мне сложно в это поверить, и кто-то это явление объяснит, я даже предполагаю, как. Но до того, как мы с мамой ушли в запой, в самые первые дни после смерти моего любимого брата я столкнулась с одним странным явлением. На какой день это стало происходить, я уже не помню. Но это было. И было вот что. В комнате, где находилась наша с братом общая комната и моя спальня, был старый паркетный пол (собственно, как и во всей квартире), который мы оба знали наизусть: в некоторых местах половицы скрипели, и в каждом месте – по-своему. Так вот в одну из ночей я проснулась от ужаса: я чувствовала, что кто-то ходит по комнате. Почему-то у меня была уверенность, что это брат. Я не видела никого. Но могла понять, где он находится – по легкому звучанию половиц: вот он встал посреди комнаты, сейчас остановился у окна. В один момент мне даже показалось, что кто-то как будто бы присел на мою кровать, я ощущала его рядом. Не помню уже, сколько ночей я выдержала. Несмотря на мои предположения, что невидимка является моим братом, мне было очень страшно – до этого я ни с чем подобным не сталкивалась. Родители и сестра мне не верили и даже смеялись (если это можно так назвать в подобной ситуации), говорили, что это у меня с горя… В итоге я отказалась спать в своей комнате, и сестра, чтобы убедить меня в моей неправоте, согласилась со мной поменяться… В итоге она не выдержала и нескольких часов – сбежала к нам: она услышала и почувствовала все то же самое… Через некоторое время эти посещения прекратились.

В какой-то полудреме прошли похороны. Помню, как я лежала на гробе в автобусе «Ритуал» всю долгую дорогу, пока мы ехали на кладбище, и не хотела его отпускать. Помню, как рвалась к брату моя мама, когда гроб уже опускали в яму. Помню, неморгающие, ледяные глаза сестренки. Помню поседевшего в один день отца. Помню заострившиеся черты брата – перед тем, как опустить гроб в землю, нам дали возможность с ним попрощаться… Помню поминки, но в полудреме: на помощь к нам приехали родственники, они очень помогли с организационной частью – мы совершенно ничего не соображали, чем, кстати, очень хорошо воспользовались в похоронном бюро, включив нам в счет огромное количество каких-то дополнительных не предоставленных услуг. Но это мы все поняли много позже…

Это был, пожалуй, один из первых моментов человеческого бессердечия, настолько поразивших меня. Второй, подобного же рода, случился, когда я спешила из Университета домой с денежной помощью (денег у нас на похороны не было – мы в то время жили очень бедно; финансово нам очень помог преподавательский и административный состав). Ко мне, опухшей от слез, подошел контролер и стал требовать проездной. В свой проездной для многодетных я забыла вписать имя и фамилию. Он придрался и стал требовать денег, угрожая милицией. Я сквозь слезы сказала, что тороплюсь на похороны брата и что все имеющиеся деньги предназначены для них, и больше нет. Он, видя мое состояние, все равно вытряс столько, сколько ему было нужно. Сил спорить, качать права и ругаться у меня не было…

После всего, что случилось, – учеба в престижном вузе, все мало-мальские успехи, все светлое будущее, в которое так верят подростки, для меня потеряло смысл. Я решила поехать в Университет и забрать документы, прекратить учебу. Для меня жизнь была закончена. В администрации нашего факультета почему-то всегда очень тепло относились ко мне. И в итоге мне отказали в выдаче документов, сказав приходить осенью, подумать, опомниться, успокоиться… У меня и тут не было сил настаивать – отказали, так отказали. Я поехала домой… И по дороге встретила того самого контролера, вытрясшего из меня те деньги, в которых мы тогда так нуждались. Увидев меня, он отвернулся, даже не подошел проверить проездной. Мне показалось, он меня узнал…