Дмитрий Семеник - Выход есть всегда - как не совершить непоправимое

Но прежде чем устремляться к вершинам, нам необходимо смириться с тем, что имеем.

Да, у вас в результате депрессии может не быть сил. Но нужные вам силы есть. Они есть у Бога. И Он будет рад дать вам их. Он этого хочет.

Только перестаньте клеветать на Него, жаловаться и роптать. Попросите у Него прощения за весь свой ропот и доверьтесь ему, и придите под защиту Отца, чтобы он исцелил ваши раны.

У Христа за пазухой – хорошо.

У Большинства из нас есть близкие, родные люди. За суетой и неприятностями будней нам часто кажется, что они нас не любят, не замечают. Может показаться, что наша смерть не будет для них чем-то ужасным…

Каковы на самом деле последствия самоубийства или его попытки для близких самоубийцы?

История описанного здесь куска моей жизни рассказана спонтанно, с пробелами, ибо я не помню в силу обстоятельств четко, как складывались события тех дней.

Это было 12 лет назад. Был жаркий июньский день. Не так давно я сдала первую сессию, оставив на осень кучу «хвостов», из-за которых очень переживала. Помню, моя подруга еще часто утешала меня: «Да, не переживай ты так. У тебя же все в семье живы, здоровы – это самое главное!»…

В тот день я как обычно вышла на работу на кафедру. Даже не знаю, зачем. И не нужно было, по сути, выходить. Но решила «залатать дыры», чтобы не оставлять долги на лето.

За день до этого у нас в семье случился скандал, после которого брат ушел к отцу, жившему на тот момент отдельно от нас.

Весь рабочий день я не могла отделаться от навязчивой мысли позвонить брату, чтобы позвать его к себе на работу или даже поехать к нему. Тянуло душу сильно, как магнитом. Я даже разозлилась на себя, помню. Никогда такой тяги не было. Даже не знаю, почему, но решила не ехать к нему, а просто позвонить вечером… Сразу скажу, что были мы с ним единым целым – он на год младше меня, и все трудности и горести мы делили с ним поровну. Только в год моего поступления в Университет мы несколько отдалились друг от друга – я была опьянена фактом поступления и появлением большого количества друзей…

Вечером того же дня я поспешила домой.

Поспешила, чтобы, зайдя в квартиру, узнать новость, которая убила всю нашу семью, нашу жизнь и ее смысл, нашу радость быть всем вместе – мой брат покончил с собой.

Прошел где-то час после моего возвращения домой, как мне позвонил отец. Я только услышала его голос, и мое сердце заколотилось. Я все поняла без слов. Отец выдавил еле слышно: «Мариша, Андрюши больше нет. Он повесился»… Трубка выпала у меня из рук, я обмякла и опустилась мешком на пол. Внутри все сжалось. Я долго не могла осознать случившееся: ведь еще вчера мы с братом говорили, строили какие-то планы, хотели вместе поехать отдыхать… А сегодня ЕГО НЕТ! Слова не могут передать эту боль.

Я с ужасом ждала возвращения мамы, решив быть с ней. Уйдя в нашу общую с братом комнату и закрыв дверь, я рыдала, разговаривала с братом, билась головой о стену и не чувствовала боли. Теперь понимала, почему меня так тянуло весь день к нему… Когда пришла мама… Я открыла ей дверь, она увидела меня, взъерошенную и опухшую от слез… И сразу все поняла. Даже не знаю, как. Она зарыдала, даже не зарыдала, а упав на пол, закричала: «Не-е-е-ет!» На наши причитания выбежала моя младшая сестренка. Я тогда думала, что маленькие ничего не понимают: но эта новость ввела ее в оцепенение, глаза стали стеклянными, потерянными и полными ужаса. Она не плакала, нет. Просто не могла сказать ни слова.

Мама нашла в себе силы позвонить отцу. Он не мог говорить, так как приехала милиция со «Скорой помощью», чтобы составить экспертизу, забрать тело, погрузив его в черный мешок. Мне это казалось жутким: мой родной, самый близкий человек – в черном мешке. Мертвый.

Я успела позвонить самой близкой подруге, попросив приехать, побыть с нами рядом некоторое время.

Мы метались из комнаты в комнату, валялись на полу от боли. Сестренка вспомнила, что днем кто-то звонил несколько раз и сопел в трубку, явно плакал. Когда она спросила, наконец: «Андрей, это ты?» На том конце бросили трубку…

Подруга приехала достаточно быстро и не одна – с мамой. Безусловно, они ничем не могли нам помочь. Они просто сели с нами рядом и слушали, слушали, слушали, плача вместе с нами. А мы говорили и говорили, прерываясь рыданиями. Далеко за полночь они все-таки уехали. Это был жуткий момент – остаться один на один с горем. Мы с мамой вроде бы и вместе, но для каждого потеря своя: для меня – брата, для нее – сына. Эта боль отнимает все силы, приковывает к постели, и сверлит, сверлит, сверлит тебя. В душе сверлит, раскурочивая ее. Мне казалось, реально казалось, что меня режут по-садистски, снимают с живой кожу, до такой степени сильной была боль. И она была не только на уровне душевном. Это была невыносимая физическая боль. Помню, у меня отнимались руки и ноги. Я не могла встать с постели.