Антон Бурно - Терапия пустого усилия. Когнитивно-ориентированный подход к быстрому облегчению душевной боли

– … Да, нет у меня никакого алгоритма… Напрягаюсь…

– Напрягаетесь с толком?

– … Да, уж…

– Попробуйте прямо сейчас, соберите все силы, навалитесь на эту штуку и потесните ее! Напрягитесь изо всех сил!

– Вы серьезно?

– Абсолютно. Пробуйте. Время у нас есть. Только пробуйте всерьез!

– ..........

– Что–нибудь получается?

– Нет. Разумеется, нет…

– Может быть, плохо старались?

– Хорошо старался…

– Думаете, это все же возможно? Хоть на сотую долю процента?

– .... Ну, я же не инвалид!

– Инвалид. В том смысле, что у Вас есть недуг, вы над ним не властны, он сильно Вам мешает, лечится он тяжело и какое-то время пробудет с Вами. В этом смысле Вы инвалид.

– Нет, ну…

– Это печально, но это факт…

– Нет… Я не инвалид…

– А чем Вы отличаетесь от инвалида?

– … Хорошо… Я инвалид… …Фууу… .

Я думаю, тут хорошо виден этот парадоксальный момент, часто встречающийся в терапии пустого усилия. Мы заставляем человека ощутить полное бессилие перед тем, с чем он активно борется. Мы тем самым отнимаем у него последнюю надежду на собственные силы. Но вместо отчаяния получаем, наоборот, вздох облегчения и вполне позитивные чувства освобождения и радости. Потому, что надежда на собственные силы тогда, когда этих сил в действительности нет, не помогает, а откровенно вредит. Создает безысходное, изматывающее душевное напряжение, поскольку держит человека в тисках пустого усилия.

Однако, несмотря на то, что в представленных демонстрациях МИВ при аутохтонных расстройствах настроения часто приводит к выраженному облегчению состояния (хотя бы, на ограниченное время), все равно возникает вопрос: являются ли здесь пустые усилия облигатной (то есть необходимой, внутренне присущей) составляющей, как мы это наблюдаем при СИЭР?

По–видимому, здесь все не так однозначно. Бывают случаи, когда в переживаниях пациентов с аутохтонными симптомами ПУ найти не удается. По нашим данным, это, к примеру, около четверти от общего числа пациентов с аутохтонными расстройствами настроения (включая сюда и деперсонализационных больных). Означает ли это, что пустых усилий действительно нет в этих переживаниях, или это говорит всего лишь о том, что мы пока не знаем, как их найти? Ответить на этот вопрос я пока не могу.

У А.Эллиса есть статья под названием «Когнитивный элемент депрессии, которым несправедливо пренебрегают». Там он как бы полемизирует с А.Беком и рассуждает о том, что наличие негативных автоматических мыслей само по себе еще не определяют депрессию. (Я цитирую по памяти и неточно, но смысл постараюсь передать). Негативные автоматические мысли – это когда человек без должных причин начинает плохо думать о себе, о будущем, или о своем окружении и как бы находится во власти этих мыслей. По мнению Эллиса, одного этого недостаточно, чтобы испытывать настоящую депрессию. Потому, что человек при наличии депрессивного мышления и даже веры в такое содержание собственных суждений может рассуждать, например, так: «Да, я плох. Я хуже других. Я ничего не стою. Я никому не нужен. Ну, что же… Раз с этим ничего не поделаешь, раз так случилось, буду себе тихо жить своей неполноценной жизнью… В конце концов, крыша над головой у меня есть, с голода не умру, значит и радость какая-то в жизни будет. Пускай не такая, как у «полноценной личности», но все–таки какая-то будет…». Человек тогда, по Эллису, будет испытывать просто здоровые негативные эмоции, но не депрессию. А вот депрессия начнется, если человек к своим суждениям о собственной неполноценности прибавит еще рассуждения вроде: «Так не должно быть! Я не должен быть плохим! Я должен с этим что-то сделать! Мир не должен так поступать со мной!». Поскольку под тиранией долженствования всегда скрываются пустые усилия, можно было бы, опираясь на Эллиса, считать последние обязательной составляющей депрессии.

Но если брать во внимание не только когнитивно-психологические симптомы тревожно–депрессивных расстройств, но смотреть на дело более широко, клинико-психопатологически, учитывая все симптомы аффективной патологии, мы увидим, что все–таки есть депрессивные и тревожные расстройства, где долженствования не звучат, во всяком случае, громко не звучат.