Array Коллектив авторов - Аффект - практика судебной психолого-психиатрической экспертизы

Суд вызвал эксперта-психолога на допрос по поводу заключения о наличии состояния аффекта у Е. в момент совершения инкриминируемого ей деяния. Основные вопросы касались как раз оценки признаков третьей – постаффективной – фазы аффекта. Психолог дал подробное разъяснение того обстоятельства, что вследствие действий свидетелей на первый план вместо психической и физической астении в данном случае вышли иные, но тоже диагностически информативные свойства в виде дезорганизации психической деятельности и неполного осознания случившегося.

Суд квалифицировал правонарушение Е. как «убийство, совершенное в состоянии аффекта» (ст. 107 УК РФ), и вынес наказание в виде лишения свободы на срок 2,5 года.

В свете вышеизложенного видится правомерным в подобных случаях квалифицировать эмоциональное состояние обвиняемого как достигающее аффективной глубины, несмотря на отсутствие четко очерченной постаффективной фазы, что в данном случае обусловлено наличием внешнего воздействия, не давшего возможности полной аффективной разрядки, которая приводит в итоге к постаффективному истощению. Экспертное решение в пользу наличия у обвиняемого в подобных случаях состояния аффекта будет способствовать более гуманному отношению к субъекту правонарушения, более эффективной защите его прав и, возможно, более полной реализации презумпции невиновности, являющейся одним из основных принципов российского судопроизводства.

Сафуанов Ф.С., Дозорцева Е.Г., Печерникова Т.П. и др. Судебно-психологические критерии диагностики аффекта у обвиняемого: Пособие для врачей. Методические рекомендации / Под ред. Т.Б. Дмитриевой, Е.В. Макушкина. – М., 2007.

Практика применения ст. 22 УК РФ свидетельствует, что заключения о «влиянии/существенном влиянии» особого эмоционального состояния субъекта на его поведение в криминальной ситуации стали употребляться реже в качестве самостоятельных экспертных выводов, поскольку у экспертной комиссии появилась обоснованная в правовом отношении возможность использовать принцип такой оценки при констатации ограниченной вменяемости. Естественно, такая возможность реализуется лишь в тех случаях, когда при комплексном психолого-психиатрическом освидетельствовании удается достигнуть разумного компромисса между психологом и психиатром, и решение о «существенном влиянии» естественным образом интегрируется в алгоритм обоснования ограниченной вменяемости субъекта.

Вместе с тем такой компромисс достигается не всегда. Наиболее показательным примером в этом отношении может служить факт последовательного обоснования в некоторых экспертных заключениях как состояния физиологического аффекта, так и ограниченной вменяемости субъекта; в отдельных случаях в заключении сосуществуют выводы о «существенном влиянии» и ограниченной вменяемости.

Сказанное может быть проиллюстрировано следующим клиническим наблюдением.

Д., 1978 г.р., обвинялся по ст. 105 ч. 1 УК РФ в убийстве.

По данному делу он был стационарно освидетельствован в Р-й ОПБ № 1, где было дано заключение о его психическом здоровье; в отношении содеянного он был признан вменяемым. На повторную стационарную комплексную психолого-психиатрическую экспертизу в ГНЦ ССП им. В.П. Сербского поступил в октябре 1998 г. Перед экспертами поставлены обычные вопросы, включая вопрос о физиологическом аффекте.

Из представленной документации и со слов Д. известно, что его наследственность психическими заболеваниями не отягощена. В детстве рос и развивался правильно, болел редко и нетяжело, отличался повышенным питанием. В школе успевал удовлетворительно, предпочитал точные дисциплины, увлекался компьютерами, читать не любил. В течение 3-х лет занимался в ансамбле спортивного танца, посещал тренажерный зал. В результате интенсивных занятий сбросил лишний вес, окреп физически. После окончания 9-го класса поступил в Энергетический техникум, однако на 4-м курсе учебу оставил, так как «не нравилась будущая специальность». В представленных характеристиках из школы, техникума, танцевального ансамбля о Д. отзывались положительно, указывали, что он вежливый, исполнительный, честный, добросовестный. С места жительства и по данным из личного дела призывника характеристика также положительная. Ранее к психиатрам не обращался, на учете в НД и ПНД не состоял.