Во время беседы высказывал сожаление по поводу гибели потерпевшего, заявлял, что его «преследует эта картина: голова в ранах», говорил, что с происходившим в армии «надо было что-то делать», но он «сделал не так», не мог понять, «насколько должен был наказать обидчика». Отмечал изменения в своем характере за последнее время, после происшедшего: перестал быть «маменькиным сынком», научился противостоять агрессии окружающих. Жаловался на периодическую головную боль, особенно беспокоящую при перемене погоды. К своему будущему был равнодушен: «как будет, так и смирюсь».
В отделении поведение Д. в течение всего периода пребывания на экспертизе было упорядоченным, настроение – ровным. Был общителен, вежлив, исполнителен. Беспокоился о родных, был рад получению посылки из дома, угощал всех испытуемых. Сроками и результатами экспертизы не интересовался. Каких-либо приступов с потерей сознания, продуктивной симптоматики у него не наблюдалось. Мышление было последовательным, логичным, суждения – несколько поверхностными, незрелыми. Интеллект был сохранен, эмоциональные реакции – адекватными. Критические функции нарушены не были. При экспериментально-психологическом исследовании существенных изменений со стороны памяти, мышления, внимания, умственной работоспособности не отмечалось. Уровень интеллектуального развития в целом достаточный, соответствовал полученному образованию. Выявлялись такие личностные особенности Д., как избирательная общительность, конформность установок, стремление к опосредованным формам поведения в сочетании с ранимостью, чувствительностью к средовым воздействиям, склонностью к фиксациям на негативных переживаниях с их внутренней переработкой и нежеланием делиться ими с окружающими. Комиссия пришла к заключению, что Д. обнаруживает остаточные явления перенесенных повторных травм головы с некоторыми изменениями со стороны психики. Ему было рекомендовано применение ст. 22 УК РФ, а также принудительное амбулаторное наблюдение и лечение у психиатра. Обоснование применения ст. 22 УК РФ было сделано следующим образом: «в период времени, относящийся к инкриминируемому деянию, Д. находился в состоянии эмоционального напряжения, вызванного длительной психотравмирующей ситуацией с накоплением аффекта в связи с неправомерными действиями потерпевшего, и в подостром периоде перенесенных повторных черепно-мозговых травм, что во время совершения инкриминируемого ему деяния лишало Д. возможности в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими». Одновременно было указано, что в момент правонарушения Д. находился в состоянии физиологического аффекта, это обосновывалось в соответствии с традиционными критериями (трехфазность динамики: кумуляция эмоционального напряжения, аффективный взрыв с аффективной суженностью сознания, постаффективная апатия, безразличие).
В данном случае не вызывает сомнения тот факт, что актуальная криминальная ситуация повлияла на поведение Д. при совершении им правонарушения, что в тот момент у него имело место особое аффективное состояние, значимое при оценке способности обвиняемого к произвольной регуляции своего поведения (с точки зрения волевого критерия вменяемости). Однако сосуществование в одном заключении выводов о физиологическом аффекте и ограниченной вменяемости, на наш взгляд, неправомочно. Такая практика «параллельного» заключения при решении основного экспертного вопроса представляется несостоятельной, поскольку в этих случаях имеет место своего рода дублирование алгоритма обоснования заключения, а главное – обоснование по существу разных с правовой точки зрения норм при ответе на один и тот же вопрос о вменяемости.
Наличие таких очевидных предпосылок, как особая «органическая психика», длительная субъективно значимая ситуация, особое аффективное состояние обвиняемого на момент совершения правонарушения, соответствующее критериям физиологического аффекта, в данном случае облегчает работу психиатра-эксперта и, с нашей точки зрения, объективно отражает суть экспертной проблемы. Альтернативным (при отсутствии достаточных критериев диагностики физиологического аффекта) могло быть решение о признании Д. ограниченно вменяемым, но не решение типа: «…оказало существенное влияние», которое является неопределенным по своим правовым последствиям, а главное – не соответствующим адекватной оценке настоящей экспертной ситуации.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу