Денис Чернаков - 12 встреч, меняющих судьбу. Практики Мастера

– Мне версию адекватную или как есть? – спросил Макс.

– На твое усмотрение, – максимально безразлично глянула я не него.

– Не хотелось бы начинать общение с вранья. Поэтому скажу честно.

«Молодец», – отметила я про себя. Быстро набирает очки.

– Я ездил смотреть кино в Приозерск, потом делал одно психологическое упражнение, устал и остался ночевать там.

– А что за упражнение? – спросила я с интересом.

– Мне мой коуч его дал. В документах написано, что они только для его клиентов. Смысл у него в том, чтобы расконсервировать чувства.

Я кивнула, прикидывая, что бы это могло быть.

– Не считаешь меня странным, раз я таким занимаюсь? – чуть замявшись, спросил Макс.

– Наоборот! – поспешила возразить я. – Я считаю тебя очень нормальным. А в такую даль ты ездил, скорее всего, потому, что выполнял задание. Тоже нормально, в коучинге и не такое бывает. Честно говоря, думаю, что это гораздо важнее, чем наша бестолковая работа.

Макс посмотрел на меня с интересом.

Я посмотрел на Светку с интересом. Красивая женщина. Умная, адекватная, здравая, длинноногая. Так и влюбиться недолго. Хорошо, что я ей не рассказал в подробностях о том, как провел вчерашний вечер. Потому что даже ее понимания не хватило бы выслушать повесть о том, как Максимка с бомжом купался.

Кажется, мне просто везет говорить удачные реплики… И пока это везение продолжается, ей будет со мной интересно. А фарт, как известно, быстро заканчивается.

Или я в принципе могу быть интересен таким женщинам?

Я поднялся, отряхнул брюки, протянул ей руку.

– Ладно, пойдем в офис, доработаем. И у нас сегодня планы на вечер.

Посмотрел на нее критически. Она застеснялась. Или сделала вид, не разобрать. Хитрая.

– У тебя только каблуки?

– Нет, еще спортивная форма. Могу в нее переодеться.

– Да, лучше переоденься. А то все набойки отобьешь.

– Куда же ты собрался меня вести? Конечно, не скажешь, потому что секрет? – улыбнулась она и поправила без того идеальную прическу.

– Все верно. Не скажу. Сама все увидишь. Пойдем пока в офис.

Мы подошли к зданию и в последний раз поднялись в офис.

– Максим, где ты был? Что за разгильдяйство?!

Нет, вовсе шеф не успокоился. Напротив: красное разгневанное лицо, съехавший на бок галстук, разит спиртным.

– Извините, нужно было по срочным делам уехать, – разведя руками, сказал Максим.

Вид у него был расслабленный. Наверное, это и взбесило Михаила Андреевича.

– Какие еще срочные дела? Какие, скажи мне, у тебя срочные дела? Такие, что ты вчера подорвался в середине дня? И сегодня не появился? Кто-то умер? Родился? Заболел? Не поверю – уж слишком цветущий вид! – Шеф рубанул рукой воздух. Рубашка вылезла из-под ремня, обнажая бледное рыхлое пузо.

– Со всеми все в порядке. Но это было для меня важно.

– Что? Что?!! Что для тебя?!! Ты мой на это время, понятно тебе? Я купил твое время. Я купил твою жизнь с девяти до шести! И ты должен быть здесь! – толстый палец Михаила Андреевича вонзился в роскошную столешницу его стола.

– Я не продавал вам свою жизнь, – спокойно ответил Максим. – Я лишь выполняю свою работу. И эта работа всегда выполняется в срок.

– Да что ты говоришь! Какой умный!

Гнев шефа на свою щекотливую ситуацию, себя, жену, любовницу и небеса вырвался наружу и обрушивался на Максима. Ситуация требовала разрядки.

«Может, мне вмешаться? Да, пожалуй», – решила я, совершая в миллионный раз ту самую ошибку, которую делают все женщины Земли. Ошибка называется «Надо спасать мужика».

– Андрей Михайлович, ну успокойтесь, пожалуйста. Максим уже здесь, сейчас сделает все, что нужно, – примирительно сказала я. И добавила, соврав: – И он мне доложил вчера, что отлучается по очень важному делу.

У шефа, конечно же, никакой заказ не горел. Ему просто нужно было выпить чьей-то крови. И мы ему такую возможность предоставили с избытком.

– Ага! – с энтузиазмом вскрикнул он. – Значит, он тебе доложил, а ты мне, не стесняясь, в лицо, соврала! Сказала, что он на обеде! Так у вас тут что, сговор?

– Нету никакого сговора. Рассказываю вам, как было.

Шеф в ярости смотрел на нас, переводя взгляд с лица на лицо. Мутненький такой взгляд. Потом его физиономию озарила жутковатая улыбка. Мол, эврика, придумал. Сделав властный жест рукой, он выдал:

– Все. Не хочу ни в чем разбираться. Вы уволены. Уволены оба.

Тон был очень мерзкий, надменный, полный чванства.