Зигмунд Фрейд - Психопатология обыденной жизни

Со времени этого первого объяснения якобы произвольно выбранных чисел я неоднократно повторял этот опыт с тем же успехом; однако большинство случаев настолько интимно по своему содержанию, что не поддается передаче.

Именно поэтому я и не хочу упустить случая привести здесь весьма интересный анализ, который мой коллега доктор Альфред Адлер [123]получил от знакомого ему «совершенно здорового» корреспондента.

«Вчера вечером я взялся за „Психопатологию обыденной жизни“ [124]и прочел бы всю книгу до конца, если бы мне не помешал замечательный случай. Когда я прочел о том, что всякое число, которое мы, казалось бы, совершенно произвольно вызываем в своем сознании, имеет определенный смысл, я решил сделать опыт. Мне пришло в голову число 1734. Вслед за этим мне приходит на мысль одно за другим следующее: 1734: 17 = 102; 102: 17 = 6. Затем я расчленяю задуманное число на 17 и 34. Мне исполнилось 34 года. Как я уже сам, кажется, сказал однажды, я смотрю на 34 год, как на последний год молодости, и потому в день рождения я чувствовал себя отвратительно. К концу 17 года для меня начался очень отрадный и интересный период развития. Я делю свою жизнь на отделы по 17 лет каждый. Что должны обозначать эти доли? По поводу 102 мне приходит в голову, что № 102 рекламской „Всемирной библиотеки“ [125]содержит произведение Коцебу „Мизантропия и раскаяние“ [126]. Мое теперешнее психическое состояние – это ненависть к людям и раскаяние. № 6 „Всемирной библиотеки“ (я знаю содержание множества номеров) – это „Вина“ Мюлльнера [127]. Меня неустанно мучает мысль, что я по своей вине не стал тем, кем мог бы стать в силу своих способностей. Далее мне приходит в голову, что № 34 той же библиотеки содержит рассказ Мюлльнера же под названием „ Der Kaliber“. Разделяю это слово на Ka-li-ber ; далее мне приходит в голову, что оно заключает в себе слова Ali и Kali. Это напоминает мне о том, как я однажды подыскивал с моим шестилетним сыном рифмы. Я предложил ему найти рифму к Ali. Ему ничего не приходило на ум, и когда он попросил меня дать ему рифму, я сказал: „ Alireinigt den Mund mit hypermangansaurem Kali“ (Али полощет рот марганцовкой). Мы много смеялись, и Али нам очень полюбился. В последние дни мне пришлось, однако, с досадой констатировать, что он „ ka– (kein) lieberAli sei “ (вовсе не милый Али). Я спросил себя затем, что содержит в себе № 17 „Всемирной библиотеки“, но не смог этого доискаться. Раньше я, наверное, знал это, стало быть надо допустить, что я хочу позабыть это число. Все попытки вспомнить были напрасны. Я хотел читать дальше, но читал чисто механически, не понимая ни слова, так как меня мучило число 17. Я погасил лампу и продолжал думать. Наконец, мне пришло в голову, что № 17 – это, должно быть, что-то из Шекспира. Но что? Мне пришли в голову Геро и Леандр [128]. Очевидно – нелепая попытка моей воли сбить меня со следа. Наконец, я встал и отыскал № 17. Это оказался „Макбет“. К моему смущению я должен констатировать, что я из этой вещи почти ничего не помню, хотя она и занимала меня не меньше, чем другие драмы Шекспира. Мне вспоминаются только убийца, леди Макбет, ведьмы, „красота уродлива“ [129], а также еще и то, что в свое время мне очень понравилась обработка „Макбета“ Шиллером. Нет сомнения, стало быть, что я хотел забыть эту вещь. Пришло мне в голову еще одно: 17 и 34, деленные на 17, составляют 1 и 2. Номера 1 и 2 „Всемирной библиотеки“ – это „Фауст“ Гёте. В прежнее время я находил в себе очень много фаустовского».

Приходится пожалеть о том, что в силу вынужденной скрытности врача мы не можем понять значения этого ряда мыслей. Адлер замечает, что синтез всех этих рассуждений не удался данному лицу. Впрочем, их и не стоило бы сообщать, если бы в дальнейшем не выступило нечто, дающее нам ключ к пониманию числа 1734 и всего ряда мыслей.

«Сегодня утром со мной действительно случилось нечто, говорящее много в пользу правильности фрейдовских взглядов. Жена моя, которую я разбудил, вставая ночью, спросила меня, зачем мне понадобился каталог. Я рассказал ей всю историю. Она нашла, что все это вздор, и (это очень интересно!) признала значение только за Макбетом, от которого я так хотел отделаться. Она сказала, что ей ничего не приходит в голову, когда она задумывает какое-нибудь число. Я предложил провести опыт. Она назвала число 117. Я тотчас же возразил на это, что 17 относится к тому, что я рассказал; далее, вчера я говорил ей, что если жене 82 года, а мужу – 35, то это ужасное несоответствие; кроме того, последние дни я дразню жену тем, что она, мол, старая 82-летняя бабушка, а 82 + 35 = 117».