Алишер Файзуллаев - Как держава с державой - политика межличностных отношений

Политика, как мы уже говорили, не обязательно бывает большой, она может быть и малой. Даже мелочной. Более века назад Михаил Салтыков-Щедрин в своей замечательной книге «Мелочи жизни» утверждал, что «в основе современной жизни лежит почти исключительно мелочь»:

Ах, эти мелочи! Как чесоточный зудень, впиваются они в организм человека, и точат, и жгут его. Сколько всевозможных «союзов» опутало человека со всех сторон; сколько каждый индивидуум ухитряется придумать лично для себя всяких стеснений! И всему этому, и пришедшему извне, и придуманному ради удовлетворения личной мнительности, он обязывается послужить, то есть отдать всю свою жизнь. Нет места для работы здоровой мысли, нет свободной минуты для плодотворного труда! Мелочи, мелочи, мелочи – заполонили всю жизнь.

С тех пор мало что изменилось. Поражает, как часто близкие люди – родственники, соседи, друзья – портят отношения из-за мелочей. Какое огромное место занимают всякого рода мелочи в жизни человека, или каким мелочным может быть весьма крупный общественный деятель или выдающийся человек! Мелочи жизни – это большое поле частной политики. Но, конечно, все в этом мире относительно. Пустяк с точки зрения одного человека может оказаться далеко не мелочью с позиции другого. Однажды я изумился, увидев, как искренне был взволнован мой знакомый – малоизвестный писатель – вниманием к нему литератора, известного чуть более. Это, конечно, было субъективным восприятием поведения знакомого, поскольку я очень мало знал о внутреннем мире, творчестве и взаимоотношениях этих людей. Возможно, тогда я что-то упустил, что-то значимое, по крайней мере значимое для одного из них. Но можно сказать, что для многих людей их реальная частная политика и есть сфера самой насущной и тем самым «большой политики», хотя со стороны все это может показаться сущим пустяком.

Есть выражение «маленький человек». В художественной литературе этот тип представлен образами ординарных, ничем особо не примечательных людей, живущих обыденностью. Таких людей описывал Салтыков-Щедрин в «Мелочах жизни», такой человек является главным персонажем многих рассказов Гоголя и Чехова. Если допустить существование «маленького» человека, то вполне логично говорить и о человеке «большом», то есть значительном, живущем крупными заботами и делами, совершающем важные поступки. Но дело в том, что даже самые большие, важные, великие люди имеют свой «миниатюрный» мир, «мелкие» заботы, «маленькие» проблемы, «малюсенькие» забавы, «крохотные» прихоти. Субъективные масштабы слов, взятых мною в кавычки, для этих людей могут быть огромными, вселенскими. Какой-нибудь царь, падишах или генеральный секретарь мог уничтожить человека, одобрить или отвергнуть крупную сделку, создать или расформировать государственный орган сугубо из личной блажи или по капризу любовницы. Вот и получается, что «большие» и «маленькие» миры, дела и люди – это категории относительные.

Многие государственные мужи, высоко поднявшиеся по лестнице власти, признавали, что самое трудное на этом пути – не сражения на поле битвы высокой политики, а способность выживать, умение взять верх в мелкополитической возне с себе подобными властолюбивыми существами, играть в бюрократические игры, выходить сухим из воды, преодолевать сопротивление завистников и недоброжелателей. Но это, полагаю, лишь полуправда – по крайней мере, для немалого числа политиков. А правда заключается в том, что «подставы» совершают и они сами. Многие из них, чтобы выжить и быть успешными в политической среде, не только защищаются, но и нападают. И не всегда открыто и дозволенными приемами. В «скрытом плане» у политика могут быть и темные стороны.

Обычно великие государственные деятели – это личности, способные не только ставить высокие цели и вести людей за собой, но и «толкаться в толпе», преодолевать повседневные и «свалившиеся как снег на голову» трудности, чутко улавливать настроения окружающих и находить общий язык с разными индивидами. Тот, кто не приспособлен к обыденным реалиям, редко пробивается к вершинам большой политики. Многие политические лидеры прошлого и современности прошли самую суровую школу жизни – и это не случайно: как известно, одни от трудностей ломаются, а другие становятся крепче.

Если человек по своей натуре политичен и для него совершенно естествен поиск власти и влияния, в том числе для удовлетворения повседневных нужд, то напрашивается вопрос о том, в какой мере ему изначально присущ эгоизм. Сторонники признания эгоистичности человеческого существа ссылаются на то, что любой индивид вынужден защищать себя и делать все возможное, чтобы обеспечивать свое благополучие. Это необходимое условие для выживания не только индивида, но и человеческого рода в целом, поскольку нежизнеспособность отдельного человека означает нежизнеспособность всего человечества. А как же альтруизм? – могут спросить противники подобного подхода. Ведь человеку присущ и альтруизм, не так ли? Могут ли люди выжить без оказания помощи друг другу и не обязано ли человечество своим прогрессом многим альтруистам, совершившим великие деяния совершенно безвозмездно? Да, говорят первые, но и альтруизм можно рассматривать как вид эгоизма: мол, в конце концов, человек поступает альтруистично лишь потому, что ему это или выгодно, или нравится. Бывает, что люди делают добро, чтобы очиститься от грехов, попасть в рай, умилостивить бога – опять ради себя. Ответ на вопрос, лежит ли за любым альтруистическим поступком поиск личного блага, во многом зависит от понимания самих понятий эгоизма и альтруизма, но ясно одно: в любых, даже самых благородных действиях человека при желании можно усмотреть направленность на удовлетворение его личных интересов. В конце концов, многие общественные благодетели, совершая благородные поступки, получали от этого удовольствие или моральное удовлетворение, а значит, при этом у них были определенные личные интересы или мотивы.