Сергей Каменский - Древние знания – на службе современности. Ancient knowledge – to the service of today

Дело в том, что есть все основания утверждать следующее: добродетель, как это ни странно звучит, действительно является основным качеством, определяющим пригодность человека к занятиям общественными делами. Требования высокого профессионализма не оспаривается, но это профессионализм особого рода, сочетающий принципы науки и искусства в единой политической деятельности.

Только вот качество это, добродетель, в реальной жизни трудно сколько– нибудь четко определить и измерить – см. аргументы выше. Нам придется поискать какое-то другое…

Вспомним еще раз сократовы слова. Они сказаны в Афинской республике, которая и была колыбелью не очень долгой демократии. А потом были и Священная Римская империя и долгие века средневековья, когда власть повсеместно направлялась церковью и была абсолютистской, монархической. И так до недавнего времени. Неужели и тогда главным качеством монарха считалась добродетель?

Очевидно, нет. Вот что говорил по этому поводу в ХV в. не нуждающийся в представлениях Н. Макиавелли: «Тот, кто желает сохранить власть, должен прибегнуть к злу» и далее, уже подробные советы: «Насколько похвально, когда государь неизменно благочестив, живет цельно и бесхитростно, понятно каждому. Тем не менее, видно из опыта в наши времена, что государи, которые мало заботились о благочестии и умели хитростью заморочить людям мозги, победили в конце концов тех, кто полагался на свою честность», «Дела, неугодные подданным, государи должны возлагать на других, а угодные – исполнять сами». И, наконец, его же формула, ставшая наиболее известной: «Цель оправдывает средства».

Вот такие четкие (и хорошо аргументированные!) методические рекомендации власть имущим. Средства достижения цели тогда действительно не принимались во внимание: лучшими считались правители, преуспевшие в искусстве держать в узде свой народ и присоединять к своей державе территории соседей. По гуманистическим понятиям, средства безнравственные, но! полностью соответствующие тогдашней реальности – и в значительной мере теперешней тоже.

А далее понеслось: эпоха буржуазных революций и повторного, на качественно новом уровне, вхождения в жизнь народов принципов демократии. Уже упоминавшийся просветитель Шарль Монтескье сделал справедливый вывод: «…Для того, чтобы охранять и поддерживать монархическое или деспотическое правительство, не требуется большой честности… но народное государство нуждается в добавочном двигателе: это – добродетель». Как видим, снова то же трудноопределимое понятие…

Действительно, политика в демократическом государстве должна по необходимости быть гораздо более открытой и вынуждена руководствоваться (в какой степени – это особый вопрос) нормами морали.

Вспомним для верности нехитрый перечень средств, которыми располагает (любая – всегда и везде!) власть для достижения своих политических целей:

Господство и насилие остаются ее неизбежными и необходимыми атрибутами, но все больший вес приобретают убеждение и авторитет. Только они могут сделать подчинение власти и законам широких масс добровольным и обеспечить в стране обстановку приемлемого уровня согласия, доверия и сотрудничества. Пока еще мрачные итоги со всем этим у нас мы рассматривали в самом начале цикла – но повторимся, у нас еще не самый худший вариант на всем постсоветском пространстве.

Что же мы имеем в результате?

Рассмотрев, насколько могли кратко, различные стороны понятия добродетели и, в честности, морали в политике, мы видим, что использовать их напрямую как некие критерии выбора невозможно – из-за очевидной нечеткости и многозначности. Согласитесь, трудно себе представить сколько-нибудь реалистическую оценку путем сравнения, скажем, меры или степени моральности или нравственности различных претендентов на высокие посты. Придется выделять и рассматривать отдельные, самые существенные (для нас, большинства народа!) личностные качества, охватываемые этими базовыми понятиями.

Нравственный иммунитет

А это еще что это такое? – возмутится читатель. Мало того, что залезли в дебри философии и психологии, а теперь еще и медициной запахло… Дело не в медицине. Мы ищем качество, которое поддавалось бы проверке – не на словах или даже делах – но заблаговременно! Вот и предлагается такое новое понятие – его можно даже ориентировочно оценить и количественно. Мера эта вынужденная, так что мы не нарушаем общепринятого в науке принципа «бритвы Оккама».